Вот этот дом перед ними. Роджерс хватается за живот, чувствуя неистовое волнение, окидывает взглядом всех тех, кто сидит в машине, и выходит первая. Встав на ноги, она ощутила, что они ватные, что её сердце вот-вот выскочит из груди или просто разорвется. Она хватает Локи за руку и стоит так пару секунд, чувствуя, как равновесие в её душе постепенно восстанавливается. Тем временем ЭмДжей звонит в двери, окидывая взглядом весьма немаленький дом, и подходит к Питеру, чтобы сказать, что она не знает, какая будет реакция у Стива и Джеймса на таких запоздавших гостей. Элис отстраняется от Локи, как только слышит скрип калитки. Её дыхание учащается, она становится впереди всех, всё ещё не отпуская руку Лафейсона.
Дверь открывает Стив, и она, не раздумывая, отталкиваясь от земли, прыгает на него, хватает за шею, за плечи, хватается за ткань его футболки, и прижимается так сильно, как только может. Слезами из неё выходит все то, за что она корила себя десять лет, Элис кричит, мычит, воет, прижимаясь к отцу, который, надо сказать, не сразу понял, что вообще происходит. Он даже не узнал её, честно говоря, сначала даже попытался оттолкнуть, но Роджерс-младшая, видимо, так сильно схватилась за него, что это было невозможно. Стив поставил её на землю, и поглаживая голову, целовал в ухо, стараясь успокоить. Он помнил, что, обычно, если её поцеловать в ухо, то Элис успокаивается, и надо признать, он никогда этого и не забывал.
— Здравствуй, принцесса… — сказал Стив, шмыгая носом, и пытаясь отцепить Своего дикого котенка от себя.
— Пап… Пожалуйста, скажи, что ты не злишься… Я была дурой. Последней дурой. Если ты меня выставишь, я уйду, правда… Мы все уйдем. И…
— Не говори такого, Роджерс.
Лицо Лафейсона озарила улыбка, когда он услышал, что Стив называет её «Роджерс». Он спокойно выдыхает, складывая руки на груди и опуская голову, понимая, что Элис не стала Стиву чужой, и где-то в глубине души, он был расстроен тем, что не успел сказать те же самые слова своей матери. Локи в который раз убеждается в том, что он и Элис похожи до безумия, но всё-таки, в отличие от него, Элис гораздо тяжелее — у неё за спиной нет чьих-то поломанных жизней, кроме своей собственной.
Стив пускает всех в свой дом с каким-то особым гостеприимством и теплом, не отпуская Элис от себя. Ему кажется, что он вот-вот заплачет, но Роджерс держится молодцом, и только тогда, когда на его дочь накидывается Барнс, явно заскучавший без гостей за столь долгие годы, он таки позволяет себе одну слезу, но не более, и Питер, заметив это, подбадривающие пихает его в бок, на что Мишель отвешивает ему оплеуху — нечего портить семейную идиллию. Баки, в отличие от Стива, дает волю эмоциям: он и ругает, и нахваливает, и улыбается, и плачет, то легонько ударяет Элис, то сильнее прижимает к себе, явно не в силах справиться с радостью от столь долгожданной встречи. Барнс с самого начала верил в то, что слова Элис в тот день были не более, чем полнейшей чушью, сказанной на эмоциях, он знал, как никто другой знал, что она затаит обиду, но что ради того, чтобы наконец простить всем нарушителям «баланса» в её личной жизни их грешки, она должна будет опуститься ниже плинтуса, должна будет осознать, что потеряла в этой круговерти, погоне не пойми за чем, саму себя, он никак предположить не мог — может, это и к лучшему.
Дело близилось к ночи, а все те, кто решил навестить Роджерсов, только собрались за столом, чтобы поужинать. Дом внутри был больше, чем казался таковым снаружи. Два этажа, огромная кухня для того, чтобы принимать там кучу гостей, просторная гостиная и несколько спален, огромный балкон с телескопом, и где-то, со слов Стива, есть небольшой кинотеатр, в котором они с Баки смотрели фильмы. Дом очень обжитый, уютный, полон вещей и декора, очень теплый, как для частного дома осенью, и Элис, переглянувшись с Локи, негласно согласилась возвращаться сюда ещё и ещё, вместе с ним, только вместе с ним. Питер и Мишель чувствовали себя явно в своей тарелке — их квартира в Квинсе была похожа на этот дом, и от прозвучавшего ещё в самом начале ужина предложения переночевать, Паркеры не смогли отказаться. То же пришлось сделать и Элис с Локи, и первая, надо сказать, сделала это куда охотнее.
— Так как там, ты говоришь, твой долбое… муж? — спрашивает Баки, накладывая на тарелку Локи спагетти. — Вы расходитесь? — он попытался сделать вид, что ничего такого не произошло, но взгляд Стива тут же заставил нахмуриться и одними губами спросить, что не так.
— Да, но об этом ещё не знает, — говорит Элис, лежа на плече Стива и ковыряя в тарелке овощи гриль, которые уже в который раз «ворует» с тарелки Питер, уплетающий всё за обе щеки.
— Ты боишься сказать ему? — спрашивает Стив, переглядываясь с Локи, чтобы убедиться, что у него и трикстера на уме один и тот же вопрос, который давно пора озвучить.
— Пап, знаешь… Тогда, десять лет назад, я слишком много услышала и узнала: как принимать, как отпускать, как соглашаться, как отказывать, как бороться с бессонницей, какую дозу антидепрессантов надо выпить, чтобы не умереть, но при этом успокоиться, что делать, если… — она тяжело вздыхает, тыкая в Питера вилкой, и шикая, чтобы тот прекратил этот детский сад с подворовыванием у неё помидоров. — Но ни одно из этих знаний никогда не было по-настоящему применимо к практике. Это всё как какие-то заклинания из Гарри Поттера — полезные, но никогда, когда надо, не работают. Я… Я не боюсь, я просто не знаю, как это сделать, чтобы это не задело ни вас всех, ни меня… — она тяжело вздыхает, чувствуя, как мурашки пробегают по её телу от прикосновения чего-то холодного. Элис украдкой смотрит на Локи, что сидит к ней слишком близко и случайно задел локтем, который, как и остальное его тело, ужасно холодный. Но несмотря на этот холод, словно в ненастную зимнюю ночь разбушевалась пурга, Элис жестом просит Локи взять её за руку, и он практически мгновенно, будто готовился, сплетает их пальцы под столом, сжимая её теплые руки в своих, бледных и ледяных. Роджерс-младшая вздыхает, чуть мурлыча, и утыкается носом в плечо Стива.
— Заклинания из Гарри Поттера, кстати, всегда работали, — демонстративно отодвигается на стуле подальше от Питера Шелли. — Может, попытаешься предпринять что-то из того, что умеешь?
— Когда я делаю то, что в моих силах, всё идет наперекосяк — я ломаю кости, чаще всего, — буркает Элис, выпрямляясь и освободившейся рукой поправляя свитер. — А иногда, очень редко, я бываю на пороге смерти.
— Ты предлагаешь сделать что-то сверх? — Стив поворачивает на неё голову, а Элис, открывая рот, собирается что-то ему ответить, но её перебивает отец:
— Да нахуй послать, делов-то, — говорит Баки, не поднимая головы, и не подозревая, что на него сейчас устремлены взгляды всех, сидящих за ужином.
— Если честно, мистер Барнс, то это самое правильное из всего того, что было за сегодня произнесено, — изрекает Локи, так же, не поднимая взгляда и с каким-то наигранным упорством разрезая мясной шарик.
— Знаешь, Элис, Джеймс ведь в чем-то прав, — говорит Паркер, чуть наклоняясь к ней. — У тебя есть куча людей, которые могут просто избавить тебя от того, чье имя нельзя говорить, и вся проблема разрешится даже без твоего участия.
— Да, но они всё равно увидятся, когда будут расторгать брак, — Мишель смотрит на свою тарелку, обнаруживая, что она опустошена.
— У нас Старк под боком, Шелли, — отвечает ей Пит, вставая из-за стола и направляясь к посудомойке, чтобы поставить туда свою и её тарелки. — Он может всё, что хочет.
— Пит, у него дочь и куча дочерних компаний, думаешь, он будет тратить на меня время?
— Если ты поговоришь с ним не так, будто у него дочь и куча дочерних компаний, а так, будто он твой дедуля, то думаю, да. Спасибо, мистер Роджерс, было просто изумительно, — Стив кивает и встает из-за стола, чтобы проводить Мишель и Питера в спальню, а Элис водит челюстью из стороны в сторону, мнет и кусает губы, смотря куда-то вниз, сложив руки на груди. Потом она подрывается из-за стола, убирает свою тарелку и целует Баки в щеку.