— Теоретически, — говорю я, закатывая глаза. — Я могу тебе посочувствовать.
— Все это шутка, — выпаливает он, и я впервые слышу нотки гнева в его голосе. — Тридцать миллионов человек ловят каждое мое слово — каждый пост — и это даже не я их пишу. А мой SMM-менеджер. Разве это не самая глупая вещь, которую ты когда-либо слышала?
— Так делай это сам, если тебе так хочется, — говорю я ему, нажимая кнопку разблокировки на ключе от машины. — Тебя читают тридцать миллионов человек. Может быть, пришло время тебе что-то сказать.
Он молча садится в машину.
— Пристегнись, — подсказываю я.
Он отдает мне честь, делая то, что я говорю.
Затем он просто сидит, погруженный в свои мысли, как никогда за весь день.
— Ты голоден? — Я мягко спрашиваю его.
Он поворачивается ко мне и одаривает улыбкой, от которой замирает сердце.
— Очень.
***
— Мне, пожалуйста, фирменное блюдо дня — рыбу, кольца кальмара и шоколадный коктейль.
Официант записывает мой заказ, кивая при этом сам себе, а затем с опаской смотрит на Беккета.
Я думаю, у него сложилось впечатление, что я привела сюда с собой уличного бродягу.
От бороды и длинных волос пора избавиться. Я понимаю, почему он носит шляпу, но это нисколько не портит общего образа.
— Я буду то же, что и она, — говорит он ему. — Звучит вполне неплохо. — Официант исчезает, и мы снова остаемся наедине.
— Знаешь, если ты собираешься настаивать на том, чтобы у тебя были длинные волосы, мне, возможно, придется познакомить тебя с концепцией их мытья.
— Я знаю, как их мыть. — Он делает глоток пива, которое заказал, и я не могу не наблюдать за движением его горла, когда он глотает.
Я не знаю, что такого особенного в парнях, которые пьют пиво, но на меня это действует.
Его кадык восхитительно ходит вверх-вниз. Черт.
Сидеть за столом напротив него было бы еще хуже, чем снова видеть его голую задницу на огромном экране.
— Я вполне доволен тем, что выгляжу как бездомный чувак в старой грязной бейсболке.
Не обращая внимания на то, что остальная часть его одежды, вероятно, стоит больше половины моего гардероба, вместе взятого, и что большая коричневая кожаная спортивная сумка, которую он носит с собой, дизайнерская, я просто не могу не восхищаться его внешним видом.
— Ты странное создание, — говорю я ему.
— Спасибо… Я думаю. — Он ухмыляется. — Думаю, по крайней мере, никто не обвинит меня в занудстве.
— У меня есть еще один вопрос.
Он откидывается на спинку стула и кладет руку на свободный стул рядом с собой.
— Валяй.
Я рассеянно размышляю, ответит ли он на все мои вопросы. В конце концов, я уговорила его тайком сходить в кинотеатр, так что у меня такое чувство, что он ответит.
— Чем ты занимаешься… когда всего этого становится слишком много?
— Ты имеешь в виду, помимо того, чтобы сесть на самолет и сбежать из страны? — Он тихо посмеивается.
— Да, может быть, что-нибудь менее драматичное? — Предлагаю я с улыбкой.
— Есть одно место, куда я хожу, где меня никто не беспокоит.
— Да? — я спрашиваю.
— Да. Оно примерно в получасе езды от того места, где я живу. Это парк с озером. Мне просто нравится сидеть там и наблюдать за утками, птицами… Вокруг почти никого нет, и я могу просто подышать свежим воздухом и привести мысли в порядок. Там есть большой белый мост, который перекинут через часть озера… Я не знаю, что такого особенного в этом месте, просто такое ощущение, что ты на открытке, если в этом есть смысл?
— Для меня это имеет смысл.
— Мне нравится сниматься в кино и на экранах — правда, нравится, — но это другой мир… и иногда мне нужно отдохнуть от него.
Я понимаю. Иногда каждому нужен перерыв.
— Ты всегда хотел играть?
Он на мгновение задумывается.
— Я думаю, что, возможно, хотел. Мне нравится играть. Я всегда играл в школьных спектаклях, когда был мальчишкой. Мне нравилось притворяться кем-то другим. Мне нравилось выступать на сцене, но я всегда думал, что, когда вырасту, стану певцом, а не актером.
— Ты поешь?
Для меня это совершенно новая информация, и я не раз искала этого человека в Интернете, так что это меня удивляет. Я думала, что знаю о нем все, но каждая минута, проведенная с ним, доказывает, что я ошибалась.
Он смеется, и этот глубокий звук вибрирует во всем моем теле.
— Да. Пел. Я не знаю… Не уверен, что у меня когда-либо получалось.
— Что ты пел?
— В основном кантри.
— Срань господня, — выдыхаю я. При одной мысли о том, что он поет, мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Я люблю кантри.
Я могу представить это; я почти слышу, как его глубокий голос разносит мелодию по комнате.
— Ты это уже говорила, — шутит он, снова делая глоток пива.
— Ты споешь для меня? — Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю обдумать их.
Он, несомненно, привлекает меня, и то, что я увижу, как он поет, вряд ли уменьшит это влечение, так что, вероятно, это очень, очень плохая идея.
Я чувствую себя виноватой даже за то, что нахожусь здесь, но, черт возьми, это же чертов Беккет Торн — сомневаюсь, что есть кто-то в мире, кто мог бы обвинить меня в том, что я провела с ним день.
Я почти уверена, что если бы кто-нибудь из «списка» Харви столкнулся с ним на улице и пофлиртовал с ним так, как Беккет со мной, он бы уже забронировал номер в отеле и сделал свое дело.
Мысль об этом, вероятно, должна была вызвать у меня ревность, но это не так. Я даже не уверена, что меня это больше действительно волнует.
О боже, что я делаю?
— Я спою для тебя.
Я открываю глаза, которые даже не заметила, как закрыла, и смотрю на него.
Он изучает меня, как головоломку, и никак не может сложить все кусочки вместе.
— Правда? — Мягко спрашиваю я.
— Кажется, мне сложно сказать тебе «нет», — признается он, пожимая плечами. Мне не должна была бы понравиться эта информация, но она мне нравится.
Правда, чертовски нравится.
Он смотрит прямо мне в глаза, и их синева почему-то кажется еще ярче — это завораживает. Я почти чувствую, как меня затягивает.
— Я должен кое в чем признаться, — говорит он мне, и я ловлю каждое его слово, как какая-нибудь фанатка.
Хорошо, что сейчас нас разделяет столик, потому что, думаю, я бы наклонилась и поцеловала его, если бы не это.
— Ммм? — Я хмыкаю, потому что, честно говоря, у меня проблемы с подбором слов.