4.3
С момента приезда мистера Д. все окна в особняке были наглухо закрыты. Однако сейчас ставни одного из окон на первом этаже оказались распахнуты, а внутри горел свет. Я знала, что это окно рабочего кабинета бывшего хозяина и как назло, оно выходило на злосчастный пруд.
Конечно, рассмотреть ночью под ивой у пруда можно разве что пожар, но фонарь на всякий случай теперь лучше не включать. А еще лучше — дождаться, пока свет в кабинете погаснет.
Пожалуй, так и сделаю.
Выбрав укромное место за кустами душистой жимолости, я села на траву, обхватила колени и стала наблюдать за окном. Несмотря на бодрящий ночной воздух, я вскоре почувствовала, как глаза начали слипаться (сегодня я слишком устала — и теперь меня жутко клонило в сон).
Нет-нет, так не пойдет! Засыпать ни в коем случае нельзя!
Поднявшись на ноги и пытаясь взбодриться, я несколько раз присела и попрыгала на носочках.
Интересно, а что сейчас происходит в кабинете? Может, заглянуть?
Я знала, что из мебели в этом кабинете — только массивный дубовый стол, кожаное кресло с высокой спинкой, мягкий диван и книжные стеллажи.
Стол и кресло располагались так, что сидящий всегда находился спиной к окну, так что теоретически мне ничего не угрожало. Да и практически тоже. Даже если представить, что меня застукают…
Это, конечно, будет неприятно, но не более того. Ну что мне сделают — уволят? Ха-ха-ха!
Зато я смогу увидеть мистера Д.
Не то чтобы мне прям сильно хотелось его увидеть, но все же любопытно знать, из-за чего весь этот сыр-бор. Может, там и смотреть-то не на что!
Я еще немного поприседала, а потом, не удержавшись от искушения, медленно и бесшумно пошла к особняку.
Незаметно подкравшись к окну кабинета, я влезла на цоколь и осторожно заглянула внутрь.
Увиденное так меня поразило, что я едва удержалась, чтобы не свалиться.
В кожаном кресле, спиной к окну, сидел темноволосый мужчина в черном пиджаке. На столе перед ним лежала раскрытая книга. А чуть правее — в глубине, рядом со стеллажами, — брюнетка (в уже привычном наряде горничной) изображала, что занимается уборкой. Встав на цыпочки, она лениво водила белым пушистым пипидастром по книжным корешкам и полкам.
Возмутительно! Немыслимо!
Кабинет — мое любимое место в особняке. Я обожала читать, а у Сафронова имелось много редких книг. Обращалась я с ними аккуратно и всегда внимательно следила за чистотой на стеллажах. Голову даю на отсечение: ни на одной книге в этом кабинете не было ни единой пылинки!
Так какого черта тогда она елозит там своим пипидастром?! Это что, снова какие-то ролевые игры?
Я тихонько слезла с цоколя и прижалась спиной к его каменной облицовке. Щеки горели, сердце ускорило ход так, что отдавалось эхом в ушах.
Да, это игры, — не иначе! Могу поспорить — через пару минут я услышу из кабинета ВСЯКИЕ ЗВУКИ, и тогда уж точно не останется сомнений в происходящем!
Впрочем, пусть делают, что хотят. Меня это не касается. Во всяком случае, занятые своими ИГРАМИ, они точно не станут мне мешать.
Я замерла, прислушиваясь к звукам в кабинете.
Прошло минут десять или около того. Внутри все еще было тихо.
Не выдержав, я снова забралась на цоколь и заглянула в окно.
Картина была прежней. Ну, почти. В этот раз брюнетка, встав на цыпочки, по очереди снимала книги с верхних полок и неторопливо, словно изучая, рассматривала их обложки. Затем, сложив пухлые губы уточкой, так же неторопливо сдувала с них воображаемую пыль и возвращала на место. При каждом движении ее «платье» задиралось, приоткрывая на мгновение изящную резинку чулок.
Для кого устроен весь этот цирк, сомнений быть не могло. Но вот что удивительно: мужчина в сторону брюнетки даже не смотрел. Склонившись над столом, он внимательно читал свою книгу.
Или только делал вид, что читает?
Я слезла с цоколя, присела на корточки и стала ждать, что будет дальше.
* * *
Время шло, но ничего не происходило. Я раз за разом забиралась на цоколь и заглядывала в окно, однако в кабинете все оставалось по-прежнему: мужчина был занят чтением, а брюнетка — избавлением книг от мнимой пыли.