Засуетившийся колдун тут же хлопнулся с осла и кривобоко засеменил к представительно выпятившему брюхо старосте.
— Я договорился. Поэтому тащите млеко, яйки... Чтоб тебя! Значит, еду тащите, как в том году. И побыстрее. А ребята все сделают в лучшем виде. Они обещали...
Первые капли дождя упали на закаменевшую землю, как только солнце скрылось за лесом.
Уже давно исчезли в пыльном облаке последние шеренги Шестого легиона, вернувшиеся под хмельком домой, громить дерзких варваров [говорят, германцы были чрезвычайно недовольны укрепившимся воинским духом проклятых римлян]. Уже давно последняя телега с душистым сеном въехала в деревню. И уже давно безмерно довольный староста попрощался с задумчивым колдуном за ручку, напомнив о ближайших выходных и партии в подкидного дурака.
А мистер Данбартоншир все стоял, сосредоточенно разглядывая грубо сколоченный крест, оставленный в подарок легионерами. Наконец, решившись, заволок тяжелое бревно в избу, пристроил рядом с кроватью. Отдышавшись, оценил обновку и довольно хмыкнул:
— А что? И ничего. Готично. Куплю фотоаппарат с автоспуском, свечей побольше у батюшки займу. И первую же фотосессию в районный журнал отправлю. Не одной молодежи глупости с вечеринок печатать. Пусть подлинного самородка оценят.
Устроившись с кружкой горячего травяного настоя на крылечке под навесом, старик смотрел на ливень и мечтал. О славе, почете и уважении. И толпах поклонниц, стоящих за забором в ожидании автографа...
На утро из воды торчали только деревенские крыши. И с первыми лучами солнца, в легком утреннем тумане громко разнеслось:
— Где этот ирод окаянный! Утоплю мерзавца!
03. Мирная политика мистера Данбартоншира
Мистер Данбартоншир медитировал. С полгода тому назад заезжий лидер какой-то звериной партии забыл после банкета чемодан с прокламациями. Среди кучи глупых бумаг великий колдун нашел действительно стоящие вещи: пару журналов с непонятным названием «Делец» и брошюру про древние индийские верования.
После внимательного изучения мужская часть населения признала, что с журналами ошиблась. Это были каталоги порно-торговца со странными вкусами (мистер Данбартоншир в свои годы не увлекался ни зоофилией, ни педофилией, поэтому «Хастлер» был отдан на растерзание молодежи). А вот индийские сказки дипломированный чернокнижник потихоньку приватизировал и изучил от корки до корки. Очень уж забавные вещи там рассказывали. В своих путешествиях по Индии, колдун не встречался и с сотой долей описанных чудес. Видимо, автор книжки постигал древние легенды вместе с великими гуру, сидя на берегах Ганга и беспощадно истребляя пахучие травы и веселящие напитки.
Сегодня утром мистер Данбартоншир решил навести порядок в доме. Он поставил перед оставшимися на ходу зомби боевую задачу, строго-настрого запретил трогать любимый крест для распятия и удалился в ржавую клетку, заботливо установленную во дворе под навесом. Там, отгородившись от суетного мира, колдун воскресил из памяти одну из сложных поз для самопознания (описанную как Камасутра-69) и воспарил к ментальным высотам...
Процесс самосовершенствования был грубо прерван вопросом, заданным бесконечно трагичным голосом:
— Карлович, а Карлович, у тебя от головной боли ничего нет?
Открыв глаза, потомок шотландцев неодобрительно посмотрел на старосту деревни, мужика телом округлого, в целом положительного, и в меру сил добродушного. Осмотрев гостя сверху вниз, колдун забеспокоился и распахнул дверь клетки:
— Заходи, сосед. Ты это что, съел что-то нехорошее?
Бледный и несчастный глава деревни рухнул на крепкую скамейку и вздохнул:
— Если бы. С благоверной поспорил. Прочел в газете, что крызис закончился, и сдуру вслух обрадовался этому моменту.
— Крызис? — удивился новому ругательству колдун.
— Крызис, — обреченно подтвердил сосед. — Это когда денег нет и выпить не на что.
— Не может такого быть, — поразился мистер Данбартоншир. — Это же катастрофа! Конец света!
— Вот и я том. А моя ответила... Кстати, ты и сам сейчас услышишь, что она ответила...
В распахнутую калитку ворвалась целая делегация. Во главе нарядной колонны выступала супруга старосты, крепка и шустрая Агафья Просковна, пыля яркой зеленой юбкой и махая руками почище вертолета. Не отставая от нее ни на шаг, вслед мчалась хозяйка крошечного стада в семьдесят голов, всеми уважаемая Михайловна. Остальная масса женщин на фоне главной артиллерии выступала в роли статистов.