Открывая дверь, я выглядываю наружу. На парковке две черные машины. Еще одна немного дальше. Значит, трое. Один внутри машины. Еще один должен быть в комнате менеджера, если судить по предыдущему опыту. С ним еще один, который наблюдает за зданием, ожидая, когда я выйду.
Я оборачиваюсь и закрываю за собой дверь. Джей встает со стула. Ее лицо напоминает мне призрака. Взгляд мечется от закрытого окна к двери, у которой я стою, а потом останавливается на моём пистолете. Я знаю, о чем она думает.
— Сбежать не удастся. Окно заперто.
— Почему ты не убил меня? — спрашивает она. Ее лицо расслабляется. Она, будто, разваливается. Встреча со смертью лицом к лицу, разрушила ее. Только такое чудовище, как я, может наслаждаться этим зрелищем. Я живу для того, чтоб видеть эти страдания на ее лице.
Я уверенно шагаю к ней и крепко хватаю за руку. Внезапно, она воскрешает в себе всю жажду отбиваться, так как пытается выдернуть руку. Я прижимаю пистолет к ее животу.
— Хватит сопротивляться.
— Какого черта ты делаешь? Отпусти!
Игнорирую ее, и направляюсь прямо к двери, таща ее за собой. Если этому суждено случиться, пусть случится сейчас. У меня преимущество. Они не ожидают, что я появлюсь так рано. Я принял решение.
Прежде, чем открыть дверь, я поворачиваюсь к ней, вынуждая посмотреть в мой единственный глаз.
— Ни звука. Ты не двигаешься, пока я тебе не говорю. Ты идешь со мной, и делаешь то, что я тебе говорю. Ясно?
Она кивает, и её дыхание то и дело прерывается. Не убедительно.
— Повтори, — я сильнее вжимаю пистолет в ее плоть, — мне не составит труда пристрелить тебя.
— Я знаю. Я поняла.
— Хорошая девочка. Начинаешь учиться.
Я открываю дверь и вывожу ее за собой. Пистолет возле ее талии, так что я пристрелю ее, как только она сделает хоть одну глупость. Сначала мне нужно найти этих ублюдков, и убить их. Я иду против всего, чему меня учили, но мне не оставили выбора. Они пришли за тем, что принадлежит мне, а я не люблю делиться. Даже если это мое задание, я не собираюсь его заканчивать. И будь я проклят, если позволю закончить им его за меня. Я буду держать ее у себя столько, сколько захочу. На хрен кодекс. На хрен организацию. Если придется, я убью их всех. Мне глубоко наплевать на них или кого-нибудь еще. Я найду деньги в другом месте.
Мы проходим по дощатому настилу, и один из них выходит из-за угла. Выстрел из пистолета настолько пугает Джей, что она визжит.
— Молчать! — шиплю я, продвигаясь вперед.
Минус один. Осталось двое.
Антонио нигде нет, и что-то подсказывает мне, что он просто устал ждать, и оставил своих дружков разгребать дерьмо самостоятельно. Придурок. С ним я разберусь позже. Сначала мне нужно отсюда убраться.
Следующий вылезает из машины. Гамбургер, который он не дожевал, падает на землю в то время, когда я выпускаю в него пулю. Кровь окрашивает его рубашку, как темное вино. Джей всхлипывает. Я не представляю, что она чувствует. Нет, серьезно, не представляю. Я-то ничего не чувствую. Неправильно ли это? Возможно. Волнует ли это меня? Ни капли. Я живу для себя, и будь я проклят, я выживу.
Мне становится тяжело удерживать Джей, так как она оборачивается на мертвые тела. Я дергаю ее руку на себя.
— Прекрати тратить мое время! — произношу я, продолжая идти вперед. Нам нужно поторопиться, иначе нам конец. Будь быстрым, или тебя пришьют — вот одно из правил жизни.
Ее глаза расширяются.
— За тоб….
Я спустил курок еще до того, как она закончила реплику. Мне хватило ее взгляда, чтобы понять, где он. Звук, который я слышу, когда он падает на землю, вызывает у меня улыбку. Я бы посмаковал победу, если бы не мое отвращение к спонтанным убийствам. Я люблю, когда мои жертвы кричат, и молят их убить. Я не люблю тишину и простоту.
Но, наверное, такое случается, когда ты идешь против приказа.
Джей уставилась на меня, глаза вытаращены, лицо белеет, рот приоткрыт, что делает его самым сексуальным на свете. Должен признать, мне нравится видеть ее замешательство. Не могу дождаться, как она будет выглядеть, когда я, наконец, доберусь до нее. О, наказание, которое ей придется вынести… Мой член просыпается только от одной мысли об этом.
— Кто они? — спрашивает она.
— Бизнес.
— Какой бизнес? — в ужасе орет она.
Я закатываю глаза.
— Только не надо опять. Давай!
Я тяну ее к своему “Бентли Оникс”, открываю дверцу и толкаю ее внутрь. Потом сам быстро заскакиваю в машину. Она пытается открыть дверцу изнутри, но только кричит от безуспешных попыток. Мои замки не просты. Она начинает молотить кулаками по стеклу.
— Выпусти меня отсюда! Ты не можешь этого сделать!
— О, я уже сделал, птенчик.
— Ты вечно собираешься держать меня заложником? — визжит она. — Отпусти меня!
Она снова лупит по двери, портя обивку. Разозлившись, я приставляю пистолет в ее голове, и рычу:
— Сиди тихо, иначе я выпущу пулю в твои мозги!
Она замирает сию же секунду. Глаза широко раскрываются, когда она снова чувствует на себе пистолет. Она открывает рот, и хватает воздух.
— Если бы ты собирался убить меня, ты бы это уже сделал. Я не верю тебе.
Я сдвигаю пистолет и стреляю в ее сиденье. Она подпрыгивает.
— Господи!
Черт. Я испортил машину. Но зато она заткнулась.
— Только потому, что я до сих пор этого не сделал, это не значит, что не хочу и не сделаю. Этот пистолет заряжен, и яиспользую его, если понадобится. Ты будешь слушать меня. Ты принимаешь меня за дурака. Я убил больше людей, чем тебя поимело, а это немало. Впервые я убил, когда мне было девять. Не думай, что я побоюсь потратить на тебя пулю. Я не собираюсь с тобой нянчиться.
Она кивает головой. Ее щеки покраснели, а в глазах снова собрались слезы. Моя короткая речь прекрасно сделала свою работу.
— Твоя жизнь теперь в моих руках, и ты сделаешь то, что я говорю, — беру ее за подбородок. Она всхлипывает. — Ты поняла?
— Да, — заикаясь, произносит она.
— Что да?
— Да, сэр.
Как бальзам на душу. Годами я ждал ее уважения. Не то, чтобы она по своей воле отдала мне его, но я все равно наслаждаюсь этим. Ей стоит знать, кто здесь главный и кому принадлежит ее жизнь. Я не позволю ей умереть, пока не получу её всю. И я не позволю ей уйти, пока не насыщусь ею. Мне нужна моя месть.