Все, что сделал Икс, все воспоминания выныривают в калейдоскопе эмоций. Преданность. Потребность. Борьба за власть. Иксу нужно было это все. Для него это было слишком. Его желание мести и одержимость владеть мною разбиты, и теперь он заплатил свою цену. В один момент, во мне взрываются все эмоции. Тело заполняет адреналин и сила. Отца тут же отвлекает поступок Икса, и возможность спастись теперь в моих руках. Я впиваюсь зубами в его руку, и кусаю со всей силы. Он рычит от острой боли, а я отталкиваю его руки, и хватаю за запястье. Выкручивая его, я заставляю его бросить пистолет. А после бью в пах. Когда он падает на колени, я поднимаю пистолет, взвожу курок и целюсь.
— Подожди, — произносит отец.
— Зачем мне это?
— Это все была шутка, — он поднимает перед собой руки. — Я не собирался убивать тебя! Мне нужно было что-то сделать, чтобы сбежать!
Я фыркаю.
— Ну конечно!
— Я — твой отец. Я бы никогда не поступил так со своим ребенком. Но я знаю, что сделал бы он. Ты ведь ненавидишь его, так ведь? Теперь его нет, мы можем убежать.
Когда он пытается встать, я простреливаю ему ногу. Его резкий вопль пронзает меня насквозь. Впервые в жизни я наслаждаюсь тем, как кто-то молит сохранить ему жизнь. Но это не последний раз. Как только впервые ты знакомишься с чувством, когда пускаешь кровь человеку, ты любишь это чувство, и любовь к нему не исчезнет никогда. Жажда никогда не закончится.
— Пожалуйста, не надо, — произносит он.
— Я. Не. Ненавижу. Его, — стиснув зубы, рычу я. — Я ненавижу тебя!!
И я спускаю курок.
Одна пуля. Просто в его голову. Его глаза закатываются назад, а руки безжизненно лежат на асфальте. Струйки крови растекаются по канавкам в земле, окрашивая ее в темно-бардовый цвет.
Всего лишь секунду я думаю о том, что моего отца больше нет. Я мчусь к Иксу. Пряча пистолет в карман, я падаю возле него на колени. Он хрипит. Пуля застряла в его легких. Его черный костюм пропитан его же кровью. Пальцы крепко сжимают ствол пистолета.
Я отбрасываю его, и отрываю кусок от моего платья, пытаясь заткнуть дыру в его груди. Только это бесполезно. Я неуклюже сажусь возле него, не сдерживая рыданий. Разве я могла хотя бы на сотую долю предположить, что такое может случиться? Но прошлое не стереть. Икс умирает, и я ничего не могу сделать, даже если мое сердце разрывается от его вида. Оно молит его остаться со мной. Он нужен мне. Без него я не вынесу этого темного мира.
— Не умирай, — кричу я. Я не могу больше сдерживаться. В душе я знаю, что все, что он сказал, правда. Он все это время был прав, но я не хотела это признавать. Мы уже оба проиграли игру. Победителя нет.
Он неотрывно смотрит на меня, пока поднимает руки, и сжимает ладонями мое лицо. Я накрываю его руку, переплетая наши пальцы. — Не оставляй меня, Икс. Ты не можешь этого сделать. Зачем тебе нужно было стрелять в себя?
Он откашливает еще больше крови.
— Это был единственный выход.
— Это, на хрен, не выход!! Ты не должен умирать!!
Он улыбается.
— Теперь ты свободна делать все, что хочешь, птенчик.
— Как ты можешь улыбаться сейчас? — визжу я. И жалею об этом сию же секунду.
— Потому что ты до сих пор здесь, сидишь рядышком, и держишь меня за руку.
Его слова вызывают во мне еще большее желание плакать. Издалека я слышу крики людей. Не удивительно, что они нашли нас. Сейчас середина дня. Я оборачиваюсь, и вижу женщину, которая куда-то звонит. Хорошо. Надеюсь, это 911.
— Джей… — хрипит он.
— Шшш… не говори. Будет только хуже. Давай подождем скорую. Кто-то уже звонит.
— Нет. Мне нужно сказать тебе это. Что бы я ни делал, забудь об этом. Прошу, оставь только хорошие воспоминания... Там, где мы были детьми… — он стонет. — Забудь об Иксе.
— Нет! — я сжимаю его руку и подношу к губам, целуя. — Ты был прав. Я убежала. Испугалась… Я хотела свободы… Но я также хотела тебя, что пугало меня еще больше. Когда я увидела те сообщения, я использовала их для своей свободы, — я вздыхаю. — Девушка всегда сделает так, когда ее загоняют в угол.
Он улыбается, выражение его единственного глаза смягчается в ту же минуту.
— Я хотел, чтобы ты была моей. Я пожертвовал всем, чтобы добраться до тебя. Все было напрасно. Мне нужно было позволить тебе жить своей жизнью.
— Нет! Это не было напрасно! — я наклоняюсь к нему и сжимаю ладонями его лицо. — Посмотри на меня, — его глаза медленно закрываются. — Я — твоя. И я здесь. Я никуда не денусь.
— Мои шрамы… — он снова стонет. — День, когда твой отец застукал нас, я снова и снова прокручивал в своей голове. Я винил тебя за все. Я хотел, чтобы ты почувствовала ту же боль, что я и тогда. Но теперь… я просто хочу тебя… снова и снова.
Он закашливается, снова выплевывая кровь. Я пытаюсь остановить кровотечение из раны на его груди.
— Не говори, — произношу я. — Я знаю, что ты имеешь в виду.
Он кивает, не спуская с меня взгляда. Пальцы его руки подергиваются, и он манит меня наклониться к нему. Я касаюсь губами его губ. В темноте, его вкус — единственное, к чему я хочу стремиться. Его грубые губы — единственное, что несет в себе успокоение, и все остальное отходит на второй план. Я не отпущу его. Не позволю ему уйти. Мы через столько прошли вместе. Он ненавидел меня из-за того, что любил. Эти два глубочайших чувства могут запросто пересечься. Его месть дала мне цель. Он пал ради меня, и цель исчезла. Но его новая цель поглотила и завладела мной.
Его губы говорят мне то же самое. Его язык все еще тянется к моему, несмотря на то, что в нем больше не остается сил. Всю силу, которая в нем осталась, он вкладывает в наш поцелуй. Он отдает мне все, что у него есть. Все страдания, через которые я прошла, были ошибкой. Я это знаю. Сожаление сочится через каждую его клеточку, его одержимость мной яснее, чем божий день. Он всегда был в меня влюблен.
Как и я была влюблена в него.
Несмотря на то, что кричит мне мой мозг, мое сердце обливается кровью. Любовь не нагрянула внезапно. Она всегда была во мне. Он всегда был там, наблюдал за мной, заботился обо мне. Я чувствовала себя необходимой, желаемой, сексуальной, и сильной. Находясь в его руках, я чувствовала, как во мне просыпается чувство, будто я могу одолеть весь мир.
Ни с кем и никогда, я не чувствовала себя подобным образом.
Это никогда не было игрой. Битва уже была проиграна. Мы были двумя ранеными, которые, потерявшись, снова пытались отыскать друг друга.
Я целую его, чтобы отогнать свои переживания хотя бы ненадолго. Соленые слезы скатываются на язык, но я не могу оторвать от него губ. Мне нужно чувствовать его, даже если нам остались минуты. Мне нужно его восхищение. Я — рабыня его команд. Его желания — мои законы. Его боль — мое высвобождение, которое он мне подарил. С ним я могу уйти и остаться свободной. Свободной, как птица. Как его маленький птенчик.