Летала и летала в этом безумном оральном блаженстве, когда на очередном погружении в моё лоно сразу двух пальцев… Взорвалась на пике своего освобождения от самой себя и тех комплексов, что не позволяли получать истинное удовольствие в постели с мужчиной.
— Это было прекрасно, — корчусь от оргазма, как при лихорадке. — Арс, это было прекрасно! Спасибо!
— Лучшая благодарность… Сразу же ответная, — проводит рукой по стволу.
Его губы блестят в моей смазке. Не отталкивает. Целую и перехватываю инициативу в свои руки, то есть его член.
Глава 15
Глава 15
— Если не хочешь, то я не настаиваю.
Мы смотрим друг другу в глаза, и я понимаю, что он лукавит.
Арсений этого очень хочет. Он не просто желает закрыть гештальт по оральным ласкам на сегодня, а буквально горит изнутри неистовым свечением своей одержимости.
— Я этого хочу, — надрачиваю аккуратно гладкий ствол. — Ты такой красивый и возбуждённый. Такой большой и гладкий. Такой, что теряюсь и боюсь всё испортить одним неловким движением.
— Ты раньше делала минет?
Снова жаром опаляет всё лицо. Слабо киваю. Моего сексуального опыта, может быть недостаточно для… Для него.
Во мне просыпается ревность. Она поднимает свою уродливую голову с множеством щупальцев и заглядывает мне в глаза.
Конечно, Пошлину делали минет.
Моё воображение рисует прекрасную нимфу, что расположилась у него в ногах, как рабыня, и делает-то, что велит ей хозяин. Берёт глубоко так, как он хочет. Ласкает языком. Трогает пальцами, сдавливая мошонку.
— Тин, ты на мой член смотришь так, будто его откусить хочешь, — по комнате разносятся приятные вибрации от его смеха.
— У тебя было много женщин?
— Много, — облизывает губы. — Только я хочу сейчас одну.
— У меня всего два.
— Всего два за месяц/полгода/год?
— За всю жизнь, — от неловкости сковывают все мышцы. — Считай, тридцатилетняя девственница.
— Ты невероятно тугая, да, — сколько же «пошлости» в его голосе. — Садись на член. Закончим так.
Тянется к тумбочке, где лежит та самая пачка презервативов.
Я не хочу, чтобы сейчас между нами образовалась пропасть из моих предрассудков.
Никогда ранее не обладала скоростью гепарда, но упаковка контрацептивов летит в сторону. И перед моим носом уже вовсю возвышается невероятно красивый пенис моего босса.
— Не настаиваю.
— Включишь в премию. Потом с гордостью буду говорить, что… — обхватываю губами розовую головку члена.
— Соси… Да… Вот так… Ти-на-а-а, — запускает пятерню в мои волосы, с чувственной болью сжимаю их на затылке.
Начинаю двигаться осторожно и очень медленно. Бережно сдвигаю кожицу до конца вниз. Ласкаю кончиком языка уздечку, при этом подключая руки.
— Ммм, — вскидываю свой взгляд, встречаясь с его потемневшим от желания, — ммм.
Не могу сказать, что мне нравилось прежде ощущение мужской плоти во рту, но в этом определённо что-то есть.
Видеть его искажённое от похоти лицо – волшебно. Я вынимаю член изо рта, чтобы полюбоваться его хозяином. Смотрю в глаза. Одной рукой продолжаю гладить его мошонку, другой – вожу по гладкому стволу.
Арсений глухо стонет. Дышит учащённо. Завожусь от этого ещё больше. Сама начинаю стонать и получаю кайф от такой ласки. Целую шею, грудь, живот, глажу его руками по каменному прессу. Пошлин разводит ноги шире. Он на пределе, чтобы наброситься на меня и закончить процесс уже глубоко во мне.
Отрицательно качаю головой. Тогда мой любовник издаёт разочарованный хнычущий звук. Да, я его мучаю. Но это очень сладкая пытка для нас двоих.
— Не шевелись, — приказываю ему, когда прислоняюсь промежностью к возбуждённой мужской плоти. — Теперь я хочу поиграть с тобой, Мистер Пошлость.
Не слушается меня. Двигается, желая попасть внутрь меня. Но я делаю всё, чтобы этого не случилось.
Это часть уже моей игры, где он полностью в моей власти.
Головка полового члена скользит по набухшим складочкам, собирает влагу, распределяя от ануса до клитора.
Арсений так чувственно стонет, что меня саму накрывает такой волной, что боюсь надолго меня не хватит.
Я неистово хочу овладеть этим мужчиной не только на страницах своих книг, но и в реальной жизни.
— Садись на член, провокаторша, — ловит губами мой сосок, — Тина-а-а-а…
Вместо слов я продолжаю его гладить. Целовать. Трогать и сжимать, как делал со мной он. А потом резко ухожу вниз.