«Я в полной заднице», - подумал я и залпом выпил виски. Алкоголь приятно обжигал горло и ударял в голову. Я должен буду объясниться с родителями, а меня на этот подвиг что-то не очень тянет. Отец.… Ну, здесь нечего говорить. Он строгий, как и все отцы, однако разгневан не будет – это прерогатива вспыльчивой, хотя и быстро отходчивой матери – папа разочаруется. Ведь я единственный сын и его вера в меня не имела границ. Он столько усилий приложил, чтобы я вступил в этот проклятый ВУЗ! Меня терзало чувство вины, и я выпивал один стакан за другим, но почему-то совершенно не пьянел и лучше мне не становилось. Только горло обжигало, а во рту оставалось сухо, как в раскаленной пустыне.
«Что за чушь!» - говорил мне мой внутренний голос, - «Отец даже не спросил тебя, где ты желаешь учиться!»
Да, но в то же время я не мог выбрать, чего хочу на самом деле, так что все решил он…
Мои размышления прервало громкое восклицание. Я обернулся и увидел старого друга.
-Зак, здравствуй, приятель! – заговорил он ко мне, - ты что здесь делаешь? Ты же должен быть на учебе!
- Привет, Джон, - хмуро отозвался я, - выпьешь со мной?
Джон – невысокого роста, крепкий молодой человек с ярко выраженной внешностью бывалого солдата и шрамом на пол лица – смотрел на меня в упор своими черными глазами. Мы знакомы с самого детства, и я даже вникать не хотел, что он сейчас обо мне думает. Друг взял стакан, но не глотнул еще ни капли, и повторил:
- Что стряслось? – Джон пристально взглянул мне в лицо.
-Меня вышвырнули из университета, - я скорчил недовольную гримасу и снова отпил виски.
Парень удивленно вскинул брови, покачал головой и сочувственно похлопал меня по плечу. Он даже не стал спрашивать, как это произошло и почему. Я же был только рад. Мне совсем не хотелось рассказывать снова глупую историю о моем изгнании.
Я потянулся за новым стаканом, но приятель остановил мою руку со словами:
-По-моему тебе уже хватит. Лучше пойдем, развеемся. Я как раз собирался на премьеру нового фильма, давно хотел пойти, да все никак служба не позволяла, сам понимаешь. Пошли, прошвырнемся.
-Кто бы сомневался, что ты не дашь мне спокойно напиться - буркнул я, но согласился. Глотать виски мне и правда довольно уже, а здесь, или в темном зале, сидя в красном, оббитом бархатом, кресле, проклинать старую ящерицу, не имело значения. Тем более, мне нужен был часок, чтобы отойти от всего этого и явится к отцу трезвым, как стеклышко. Иначе мне влетит еще и за пьянство.
Зал кинотеатра оказался полностью забитым, видимо, этот сеанс пользуется популярностью. Я же плевать хотел на весь фильм, очередную сагу о супергероях. Однако когда на экране показали солнечное утро, зеркальную воду бассейна, из которого в мокром белом купальнике вышла Грейс, я на мгновение поднял взгляд на экран, что, впрочем, и не удивительно, ведь такая красота и мертвого с могилы поднимет. А я ведь живой человек, хотя чувствовал себя сейчас похуже некоторых покойников. Во рту жгло, от запаха попкорна тошнило, а голова раскалывалась. Да, алкоголь подействовал, но не так, как нужно…
Однако о чем это я? Ах да! Я снова уставился на экран. Девушка поправила черные, словно вороновое крыло, мокрые волосы, длинные настолько, что касались бедер, повернула голову в камеру, так что я смог разглядеть даже крохотные капли воды, дрожащие на ресницах, что прикрывали бездонно голубые глаза, и летящей походкой направилась прочь, подняв с шезлонга махровое полотенце. Да, такие красавицы встречаются только на телеэкранах. Фарфоровая кожа, чувственные губы, изумительная фигура, стоит ли удивляться, что я видел фото этой девушки в топе самых красивых женщин 2013 года?..
-Эй, ты что, спишь? – Джон щелкал у меня перед глазами пальцами, - киносеанс уже закончился.
Я схватился за голову. И правда, уснул. В висках пульсировала боль, а горло горело огнем. Проклятье, пожалуй, я бы позавидовал любому мертвецу!
-М-да… Я вижу, ты неважно себя чувствуешь? Переночуешь у меня, – Джон подождал, пока я встану и ободряюще улыбнулся. Видимо последний стакан виски был для меня лишним.… А, может, и не только последний. Я еле поднялся с кресла и поплелся, шатаясь, к такси, которое вызвал приятель.
Дома у друга я тут же, не раздеваясь, завалился на кровать, и забылся во сне. Я даже не хочу вспоминать весь тот бред, что мелькал в моем воспаленном мозгу во время сна. Кажется, это была миссис Бланш, тонувшая в стакане спиртного… А, кто его разберет! Просто отвратительно!
На следующий день я поблагодарил друга за гостеприимство и, о, чудо медицины, за таблетку от головной боли, после чего, скрепя сердце, отправился домой, чтобы с самого утра выслушивать чтение нотаций от моего отца. Единственное, что я запомнил из всех слов, так это «неблагодарный кретин», сказанное скорее с горечью и болью, нежели с гневом. Как я и предполагал, мать сначала кричала, потом рыдала, а после и вовсе закрылась в комнате, откуда стали доноситься ее приглушенные всхлипы. Эбигейл – моя сестра с заскоками, носившая дреды и на три годя младше, только фыркнула в мою сторону и ушла к матери, пытаясь ее успокоить. С самого детства Эби была любимицей у родительницы. Мне было горько от одной только мысли… Я очень сожалел, что принес столько боли сегодня и разбил отцовские надежды, но еще больше я кривился от воспоминаний о чрезмерных порциях алкоголя, выпитых вчера. В моей голове, словно комары играли на оркестре (видимо, таблетка еще не подействовала), я не мог разобрать ни одного слова папаши, поэтому, когда насекомые, наконец, немного поутихли и я услышал, что разговор зашел об армии, то совершенно не понимал, что происходит.
Отец ругнулся и ушел. А я остался сидеть на диване, откинув несчастную голову на мягкую спинку. Внутри словно что-то оборвалось, я перестал замечать происходящее. Да и не очень хотел этого.
Ко мне подошла Анна, моя любимая сестренка, младшая всего на год и очень похожая на меня. У нее такой же темный цвет волос, упрямая тонкая линия губ и пристальный взгляд серых глаз, только кожа загорелая, словно она не в археологическом проходила практику, а отдыхала где-то в Африке. Девушка приблизилась ко мне с чашкой кофе и начала что-то говорить встревоженным голосом. На ее лице читалось сочувствие. Обняв сестру, я попытался вслушаться в разговор.
- Не переживай, он посердиться и остынет.…Зря ты так…Преподавательница говорила, что у тебя отвратительное поведение. А ты же знаешь, как отец любит дисциплину…
-И что теперь? – устало спросил я.
- Ты разве не понял? – смутилась Анна, - если папа не передумает, то отправит тебя в военную закрытую академию на 5 лет!
Я со свистом выдохнул. В моей голове пронеслась юность, девушки, вечеринки, игры в покер и даже лекции по криминологии, ведь они мне нравились – все, от чего придется отказаться. Ну, уж нет! Я хотел вспомнить в старости бурную молодость, а не то, как в двадцатый раз перестилал кровать с сантиметром! Да я недели в этой академии не проживу! Закрытая! На пять лет!! Кто вообще в здравом уме туда добровольно отправится?!
Я решил действовать немедленно и самостоятельно. Отец не станет меня слушать, что бы я ему не говорил, если он уже решил, то хоть бейся лбом о стену – папа не передумает, это у нас семейное. Так что, сколько бы я не ломал голову, единственной возможностью избежать пяти лет так называемой тюрьмы, был побег.
Под предлогом встречи с Джоном, я поехал в город, купил себе новую сим-карту и билет на ночной автобус в Бриджпорт. Когда родители утром спохватятся меня искать, я буду уже далеко.
Я долго ждал, пока все уснут, но в итоге, так и не дождался, плюнул, и в одиннадцать часов вечера вылез из окна комнаты, благо, моя спальня находится на первом этаже дома. Эбигейл сладко спала, Анна читала книгу в свете ночника, укутавшись в одеяло, а в родительской спальне горел свет. Я тихо сбросил вначале свой рюкзак в кусты, а потом спрыгнул сам. Собака, которая должна была предупредить отца с матерью, если ночью кто-то решит пробраться в дом, ну, или выбраться из него, как я, дремала, сопя своим старым носом. Я тихо расстегнул молнию на рюкзаке: ничего не забыл? Документы, кошелек, одежда, а также пистолет в потайном кармане джинсовки. Я позаимствовал его у отца, даже не знаю, зачем.