А сейчас, почему бы мне не приготовить завтрак, ну, подобие его – яичницу – пожалуй, одно из немногих блюд, которые я умею делать. И пока я с энтузиазмом жарил глазунью, бормоча себе под нос воодушевляющую песенку, сзади ко мне подкралась Ирен и прижалась своим жарким обнаженным телом к моей спине.
-Ты вгоняешь меня в краску, - засмеялся я, продолжая готовить еду, - проказница. Хочешь сама стоять у плиты?
-Ни за что, - прошептала на ухо девушка, обнимая меня за талию.
Я слегка повернул голову и провел пальцем по губам девушки, ощущая ее частое дыхание.
-И это все? – прерывисто шепнула Ирен. Я опустил руку и прильнул губами к ее жаждущим поцелуя устам. Она опьяняла, сводила с ума, каждое прикосновение к этой девушки, что являлась ожившей мечтой, обжигало. Она была моим наркотиком, вызывала привыкание, сносила крышу, мне хотелось все большего, даже проводи она со мной каждое мгновение своей жизни, этого будет недостаточно. Я ощутил, как выгнулось ее тело, как напряглись руки, сильнее прижимая меня к своему телу. Она разделяла мои желания, хотела того же, и пусть горит эта проклятая яичница со всем домом! Я больше не принадлежал себе.
Я развернулся к девушке лицом, с трудом нащупал позади себя выключатель плиты, после чего обхватил одной рукой ее тоненькое запястье, не прерывая поцелуй. Девушка все отступала в сторону спальни, а я следовал за ней, не отпуская ее руки, слушая ее частое дыхание и ощущая сбившийся пульс. Она льнула к моим губам и легко уходила, дразня, играя со мной, с нашими чувствами, желаниями… Ирен пленила меня, раз и навсегда.
Но не прошло и часа, как мой мобильник начал буквально разрываться на части от звонков. Кто-то отчаянно хотел меня услышать! Проклятье!
Я лениво потянулся к трубке и ответил на звонок.
-Да, - протянул я и через секунду вскочил с кровати, - Как?! Я еду!
-Что случилось? – испуганно спросила Ирен, наблюдая за моим лицом, которое побледнело, словно сама смерть. Девушка прикоснулась к моему плечу, но резко отдернула руку, заслышав глухое рычание. Я до боли сжал кулаки, так что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в ладони, нахмурил брови и быстро начал одеваться.
-Таррел, - я заскрипел зубами от отчаяния, - я скоро вернусь и все расскажу.
-Возьми мою машину, - выкрикнула мне напоследок Ирен, и я выбежал из дому, захлопнув дверь.
Отключив сигнализацию на Импале девушки, я сел за руль. Я выехал на дорогу, включил дворники, сметая летящий хлопьями снег, и прибавил скорость. Рискую слететь со скользкой дороги в кювет, я мчался быстро, насколько мог. Но и этого мне казалось недостаточно. Я выжал из машины все соки, соседние автомобили сигналили мне, но я плевать хотел на них. Проклятье! Сейчас меня волновало лишь одно… Я приближался к работе. И здание утопало в дыму.
-Отойдите все, вам нечего здесь делать! – кричал на посторонних зевак полицейский, а в это время из здания выносили людей. У них были ожоги: на лице, на руках, на теле…
Я, захлопнул дверцу машины, и, продолжая сжимать кулаки, быстро ринулся к офису. На третьем этаже вместо окон зияли черные обгорелые дыры. Из них все еще курился дымок, и запах чадного газа витал в воздухе около здания. Я безумно вращал глазами, наблюдая, как несчастных на носилках помещают прямо в машины скорой помощи, а некоторых – даже просто кладут в мешки… Выгоревшие стены, дым, пепел, полицейские, обсуждающие что-то с пожарными, плачущие, испуганные люди, вспышки фотокамер журналистов - все это сводило меня с ума.
Нет! Не может быть! Я неистово кинулся внутрь офиса.
-Мужчина, стойте, туда нельзя! Посторонним запрещено заходить в здание! – кричал мне вслед сотрудник правопорядка, но я лишь быстрее рванул вперед, в кабинет агентства, задыхаясь от пепла.
Я рванул раскаленную ручку двери, не ощущая жгучих ожогов на ладони, и на меня словно дыхнули жаром с врат самого ада. Все в помещении выгорело дотла. Улики, показания, бумаги превратились в прах. Никаких следов, никаких важных доказательств! Я смотрел на обломки черного от сажи стола, металлический хлам, что когда-то был компьютером, диван вспыхнул как спичка и сгорел дотла, а на стене неподвижно висели пепельные лохмотья - остатки плаката с Шерлоком Холмсом. Все, что осталось от детективного агентства АРКАЧ.
Не в силах больше сдерживать эмоции, я упал на колени и закричал. Со всей глубины моей больной души вырвался истошный вопль. Погибли труды нашей с Таррелом работы, где он сам – я не знаю, жив ли еще. И все из-за расследования. Я уверен, невинные жертвы умерли для того, чтобы вместе с ними исчезли следы нашей работы! Я не мог понять, насколько может быть жестоким человек, совершивший такое! У меня больше нет улик, все они уничтожены: отчеты, бумаги, фальшивая фотография, потому что мистер Симонс совершил очередное преступление. И гибель этих бедных людей, Таррела и вещдоков – его заслуга, но как я это докажу?! У меня остался только диск и время. Подонок не оставил мне даже напарника!!
Тут в помещение вбежали полицейские и, схватив меня, поволокли наружу.
-Что здесь произошло? Отвечайте! – кричал, вырываясь, я.
-Успокойтесь, пожалуйста, произошла авария, неисправность в электропроводке. Взрыв произошел в кабинете в 8:30 утра, - говорил сотрудник правоохранительных органов, крепко держа меня и волоча к двери.
-Нет!! Таррел! Он был в это время здесь, на работе!! НЕТ, НЕТ!! И я должен был быть здесь, - я, в конце концов, вырвался и закрыл лицо руками, стараясь сдержать слезы. Отчаяние сменилось невероятной злостью. Проклятые трижды… Я посажу их за решетку, чего бы мне это ни стоило!
-Не волнуйтесь, мистер Таррел жив, и находиться в больнице. Он получил лишь легкие травмы и порезы от выбитых стекол.
-Как? – я поднял голову и вгляделся в лицо полицейскому.
- Ваш друг находился на улице около здания, когда произошел сильный взрыв. Мало кому в офисе удалось выжить, однако, некоторым повезло, в том числе и вашему приятелю. Возможно, он просто не пришел вовремя на работу. И вот еще что… если бы он находился в момент взрыва в кабинете…
-От Майка бы остался только обгоревший труп…
Я молча уставился перед собой. Снег заметал все, он лежал на дороге, на деревьях, под ногами, на земле, падал на шапки и непокрытые головы людей. Мороз все крепчал, но я ничего не чувствовал в своем тонком плаще. Потому что я просто не существовал… Я растворился в своих мыслях. Сейчас мир заключался лишь в уничтоженных уликах и Тарреле, которому удалось спастись.
Я не мог больше здесь находиться. Обгоревшее здание, сам воздух и атмосфера действовала угнетающе. Я закашлялся и решительно двинулся к машине. Ирен будет в ужасе… Я хотел получить поддержку, немного спокойствия и простого человеческого счастья, но, чувствую, это мне придется успокаивать девушку. А ведь конец расследованию был так близко! А теперь… Удастся ли восстановить все сведения? Как бы там ни было, на это потребуется время, а учитывая то, что губернатор попытался так неожиданно уничтожить Таррела, и улики, мне кажется, на этом мистер Симонс не остановиться, особенно, когда узнает, что его план не совсем удался. Он будет в ярости. Но почему именно сейчас? Откуда он узнал? Молли… Рыжие волосы, норковая шубка… О Боже! Я вдруг вспомнил докторов, людей, лежавших под белыми простынями, хрупкую, израненную девушку, лицо которой было изуродовано, а рыжие волосы рассыпались на носилках… Мужчина в белом халате со спокойствием, от которого кожа покрывалась мурашками, накрыл Молли простыней… Нет, бедняжка, что же ты хотела в агентстве? Что же случилось? Ее не должно было уже быть в городе…
Я осторожно ехал по дороге, слушая музыку, пытаясь полностью сосредоточиться на дороге. Но мне это так и не удалось, поэтому я очень обрадовался, доехав, наконец, к знакомому дому. Припарковав автомобиль, я подошел к двери, она оказалась не запертой.