Она ошеломлена. Абсолютно чертовски удивлена, что я разговариваю с ней таким образом. Я никогда раньше этого не делал. Это оставляет у меня самое приятное чувство. Однажды я оплакивал ее. Затем изгнал ее из своего организма, как вы избавляетесь от гриппа. За исключением того, что потребовалось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя. И, как гребаный грипп, от которого ты только оправился, однажды я проснулся, и мне стало намного легче дышать, и в груди не было так тесно.
Это был лучший гребаный день в моей жизни.
Она встает, выглядя потерянной. Я отхожу от нее. Я сделаю все, чтобы не чувствовать ее гребаных прикосновений. Даже малейшее прикосновение ее тела к моему спровоцирует меня. Поэтому отворачиваюсь и подхожу к окну. Смотрю в окно, ожидая, когда она уйдет. Я слышу, как та копошится. Нина собирает свои вещи.
— Ты станешь очень одиноким человеком, Эйдан, — говорит она, прерывисто дыша. — Очень одиноким, холодным, жалким человеком. Ты всегда был слабым. Ты хочешь знать причину, по которой я сбежала с Эдгаром? Потому что он знал, как заботиться о женщине. — Ее голос становится громче, злее. — Ты даже не знал, как позаботиться о себе, сумасшедший ублюдок. За этим высокомерием скрывается маленький мальчик в теле мужчины. — Она издевается, издавая холодный смешок. — Столько денег, а ты не можешь найти кого-то, кто помог бы тебе разобраться с твоими гребаными проблемами с психикой. Я была единственной, кто был ближе всех к тому, чтобы понять тебя. Притворяйся сколько хочешь, что тебе не нужна была эта встряска, валяй и обвиняй во всем меня, но ты принял это дерьмо и пошел дальше, будто ничего и не было, спустил все на тормозах.
— Если и есть что-то, что твой отец должен был сделать, Эйдан, так это то, что он должен был сильнее бить тебя по голове. От тебя было бы больше пользы, если бы ты был слабаком.
И вот она, настоящая Нина во всей своей красе. Я оглядываюсь на нее и позволяю ей увидеть холодную улыбку на моем лице. Это не та реакция, которой ей хочется. Она сердито фыркает и вылетает из офиса.
В ту секунду, когда слышу, как захлопывается дверь, моя улыбка исчезает.
Я подхожу к креслу и плюхаюсь в него. Смотрю вниз на свою трясущуюся ладонь. Мое сердце не сходит с ума. Я чувствую себя совершенно нормально, и все же мое тело дрожит. Я научился приглушать сильные эмоции, чтобы защитить себя от повреждений, но мое тело реагирует и без добавления эмоций. Это самое хреновое чувство.
Раздается стук в дверь. Фрэн заглядывает внутрь и выглядит извиняющейся.
— Мистер Уэст, — произносит она. — Мне жаль. Нина все еще была в вашем списке посетителей, и она дала мне знать, что…
— Все в порядке, Фрэн, — мягко прерываю ее. — Вычеркни ее из списка, и на этом все.
Она уходит.
Чувствуя себя на взводе, я вытаскиваю из кармана свой телефон и отправляю сообщение Рут.
Э.У.: Напомни мне.
Она отвечает пять минут спустя.
Рут: Тот, кто не смотрит вперед, остается позади.
Рут: С каждым днем ты все дальше отдаляешься от человека, от которого избавился два года назад, мой дорогой. Никогда не останавливайся.
Никогда не останавливайся.
Продолжай.
Я киваю экрану и убираю телефон в карман.
Затем закрываю глаза и дышу.
Мессенджер
Э.У.: Наверное, мне следовало догадаться, что ты узнаешь мое имя.
Айви: Наверное, мне следовало догадаться, что богатый человек может узнать место моей работы. Непослушный, мистер Уэст.
Э.У.: Боже, хотел бы я услышать, как ты произносишь это.
Айви: Просто чтобы ты знал, я не искала тебя или что-то в этом роде. Моя лучшая подруга Ана раскусила тебя.
Э.У.: Ах. Говорила обо мне, мисс Монткальм?
Айви: Ей было любопытно, с кем я переписываюсь. У тебя горели уши?
Э.У.: Блядь, каждый мой сантиметр горел.
Э.У.: Ты делаешь что-то со мной, Айви.
*Некоторое время спустя*
Э.У.: Я бы хотел сходить за мороженым, Айви.
Айви: Ах, теперь ты признаешь разговор, который состоялся несколько дней назад?
Э.У.: Я ищу повод увидеться с тобой. Это будет невинно.