— Так что же теперь происходит?
Он смотрит вниз, размышляя.
— Как уже сказал, моя прекрасная искусительница, я всего лишь пассажир. Ты та, кто ведет.
Медленно киваю, понимая. Я сама должна навести порядок в этом беспорядке. Не могу положиться ни на кого другого. Просто хотелось сказать ему, как мне страшно. Я также не знаю, почему не могу заглушить его. Страх — огромная тяжесть, давящая на меня, преследующая меня повсюду. Но не здесь; не тогда, когда я с Эйданом.
Он снова играет с моими волосами, накручивая красную прядь на палец. Я беру его другую руку и подношу к своему лицу. Прошу его опустить ладонь мне на щеку, и прислоняюсь к ней, закрыв глаза. Эйдан гладит мое лицо большим пальцем, позволяя мне это одно маленькое прикосновение.
— Ты силен, раз так меня отталкиваешь. — Мой голос звучит печально.
— Нет, — не соглашается он. — Ты не знаешь, что это со мной делает. Я чувствую, как многое всплывает на поверхность. Не только… то, что ты делаешь со мной, Айви, но и все остальное, что я подавлял. Ты никогда по-настоящему не открываешь только одну дверь своими эмоциями. Все вываливается наружу.
— Я думала, ты все это преодолел. Ты сказал, что обратился к тени, потому что она стала такой большой.
— Мне удалось это, закрыв часть себя. Я не делал этого раньше. Раньше я заставлял их молчать, отвлекая себя очень плохими вещами.
Я с любопытством смотрю на него.
— Насколько гнилым ты был, Эйдан?
На его лице нет веселья. Он серьезно смотрит на меня.
— Я был хуже всех, Айви. Ты бы не узнала меня. Я так рад, что ты никогда не знала меня тогда. Ты бы возненавидела меня.
— Я никогда не смогла бы возненавидеть тебя.
— Нет. — Он выглядит серьезным. — Нет, Айви, ты бы возненавидела меня. И это было бы справедливо.
— Ты не мог быть таким уж плохим.
— Я был тварью.
— Остановись.
— Так и было. — Он искренне в это верит. — Сделай мне одолжение, красавица, и никогда не гугли меня.
— Эйдан…
— Ш-ш-ш. — Он проводит пальцем по моим губам, заставляя меня замолчать.
Он больше не хочет говорить об этом. Потом снова прижимает меня к своей груди и обнимает. Я чувствую, как зарывается носом в мои волосы. Он делает долгий выдох, будто все это время задерживал дыхание.
Эйдан распадается, и ничего не могу поделать, но чувствую, что виновата в этом я.
Дождь не прекращается. Мы сидим там бог знает сколько времени.
Затем, слишком скоро, я соскальзываю с его колен, и мы уезжаем.
Эйдан
Я останавливаюсь возле ее дома. Айви смотрит на вход со страхом в глазах. Затем она смотрит на меня. Я беру ее за руку и сжимаю. Мы не разговариваем. Больше нечего сказать. Она поворачивается к двери, и у меня возникает непреодолимое желание остановить ее. Я хочу сказать ей, чтобы она не выходила. Поехала со мной домой.
Мне требуется все силы, что у меня есть внутри, чтобы отпустить ее.
Дождь все еще идет. На полпути к двери она останавливается и оглядывается на меня. Выразительный взгляд лани — только так можно описать то, как она смотрит на меня. Я сжимаю руль, когда она снова отворачивается и тащится вперед. Айви исчезает внутри здания, и я провожу рукой по лицу. Не знаю, что за звук вырывается из меня. Я никогда его не слышал.
Я разрываюсь.
Это чертовски разрушает меня.
Айви настоящая. То, что вы видите, — это вы и получаете. В ней нет ничего злоумышленного. Нет скрытого смысла, как это было с тупорылой Ниной.
Нет, Айви другая.
В лучшем понимании этого слова.
В самом драгоценном образе.
Не раздумывая, я открываю дверцу машины и спешу к дверям. Я останавливаюсь прямо перед входом и заглядываю внутрь. Она все еще в вестибюле, стоит, прислонившись спиной к стене рядом с лифтом. Я наблюдаю за ней, когда она скрещивает руки на груди и сползает по стене. Ей не хочется подниматься наверх. Неужели мужчина, за которым она замужем, такое темное гребаное дерьмо? Я хочу разорвать его на части, если она реагирует таким образом, когда думает, что никто не видит.
Я отворачиваюсь, прежде чем начну колотить в двери, прежде чем начну рычать на нее, чтобы она впустила меня. Возвращаюсь к машине и забираюсь внутрь. Сижу так некоторое время, промокший насквозь, уставившись на двери, молясь, чтобы она вернулась.
Она этого не делает.
Я отъезжаю оттуда и еду.
Еду, как мне кажется, несколько часов. Я выезжаю из города и нахожу кучу пустых дорог. Веду машину, моя нога на педали, и я еду быстрее, быстрее и быстрее.
Прошло много времени с тех пор, как я чувствовал себя переполненным эмоциями. Обычно я гребаный чернослив — высохший без душевного волнения. Я ужасно боюсь регресса. Возвращения к тому человеку, которым был раньше. Прошло всего два года с тех пор, как я был в самом худшем состоянии.