— Мы могли крошить горы силой мысли, но вести тонкую политику с кучкой старых шакалов? Мы были группой настоящих боевых магов, однако не каких-то интриганов или подлецов, готовых проливать кровь наших братьев по гильдии ради власти. Думали, сможем управиться с помощью одних слов и воззваний к богам… Ага, как же, Сетх их побери, — хмуро хмыкнул старик. — Плевали они на наших богов, на нас самих и на наши могилы. Полудурки воспользовались нашей честью, и ударили в спину, обрушив гнев сотни шакалов и ещё кучи приглашённых «друзей» из заграницы. Нас было в десять раз меньше, но мы успели забрать добрую треть этих шакалов… Ценой почти всех наших. Лишь я чудом выжил, когда наш лидер прикрыл меня своим телом. Чтоб Апоп драл его в первородном Хаосе…
Речь старика наконец-то окончилась, так как Барути вновь успокоился и, кажется, только сильнее закрылся в себе. Было очевидно, что он рассказал далеко не всё, так как не собирался рассказывать каждую деталь какому-то незнакомцу, и потому выговорился, сообщив лишь самые основы. Но даже их мне хватит.
«Я искренне надеюсь, что в этот раз твои игры в слова принесут успех. Потому что мне жаль видеть таких великих людей в подобном состоянии. Словно бы великий и могучий памятник силе со временем покрылся трещинами и практически разрушился под собственным весом.»
«Старость есть самая неожиданная из всех вещей, которые случаются с человеком.»
— В таком случае картина действительно печальная… Печально то, что вы уже сдались. Почему-то думал, что человек вроде вас не сдаться и продолжит сражаться за своих павших товарищей и их цель до самого конца, — произнёс я, убрав руки за спину и оглядел чародея с ног до головы.
Тот несколько раз удивлённо моргнул, после чего повернул голову, удивлённо на меня посмотрев. В его глазах закипала настоящая ярость.
— Отрыжка Некерт, неужели ты действительно думаешь, раз я стар, то теперь не угроза? Знаешь, мои руки по локоть в крови от всех идиотов, погибших в дуэлях и ритуальных схватках со мной. А потому не смей оскорблять меня и моих падших соратников, если ничего не знаешь!..
Так, отлично, к старику вернулись былые эмоции, и теперь с ним можно нормально разговаривать. После нажатия на больное место, шок пропал и он меня как раз собрался поучать. А значит можно перейти к следующей части плана. Критической частью которого является моя честность и искреннее желание помочь. Только чувствуя их, он не убил меня моментально:
— Прошу простить меня, кажется, я не так выразился. Мне действительно жаль вас и ваших товарищей, ибо я полностью разделяю мнения вашей группы насчёт магии. У нас в Шумере используется подобный метод, и никто кроме жадных до богатой жизни слабосилков не высказывал против неё ничего. И, как раз осознавая это, я и хочу помочь вам. Помочь отомстить всем, кто разрушил вашу мечту, и, потенциально, даже попытаться воплотить её в жизнь. В моих интересах дать вам второй шанс построить то, за что умерли ваши боевые братья.
«Месть всегда была большим стимулом.»
Старик ничего мне не ответил, лишь сильнее нахмурившись, однако я чувствовал его удивление и даже крохотную искорку интереса.
— Вы являетесь невероятным мастером разума, отчего должны понимать, что каждое моё слово правдиво, и у меня нет и тени мысли вас обманывать. Лишь одно взаимовыгодное соглашение, где вы помогаете мне, а я вам. Пусть не сейчас, и даже не в ближайшие десять лет, но я клянусь помочь вам отомстить и изменить положение в Те-кемет, если вы дадите самую капельку собственной силы и мудрости. Плюс подсобите в новом деле, которое только продлит ваш век на этой земле… В некотором роде. По крайней мере, гарантирую, что у вас вновь получится ощутить все прелести молодости.
Барути в очередной раз поднял бровь, однако я видел нужный мне огонь в его глазах. Старик был далеко от своего пика, а потому не мог устроить самоубийственную миссию, чтобы хотя бы забрать с собой Верховного жреца, но теперь у него появилась новая возможность всё исправить.
Избавиться от проблем старческого тела, в некотором роде вернуть силу, и, самое главное, провести остаток дней не погружаясь в вечное уныние. Старые воины особенно не любят подобное.
И всё, что ему для этого требовалось, было элементарно простым делом, на которое способно любое живое существо. Ему всего лишь нужно было умереть.