«Белый — цвет души. Он воплощает её чистоту даже у самых тёмных созданий.»
Неочевидным минусом попытки сочетать шаманизм с демонологией стал вопрос оплаты услуг последних. Всё дело в том, что стоит мне только заикнуться о попытке использовать душу хотя бы самого грязного маньяка и насильника в качестве платы порождению тьмы, так сразу такой вой поднимается…
«Тебе действительно нужно объяснять, почему поставлять демонам душ — это плохая идея?» — полным желчи голосом ответила мне Витру. Барути же явно наслаждался разгорающимся спором, а Трепет ждал момента, чтобы вбросить свою новую мудрость.
«Слушай, я тут новичок и всё-такое, но даже сам понимаю, насколько это тупая идея. Ты реально собрался всю жизнь зависеть от действий порождений тьмы? Пользоваться заёмной силой, вместо того, чтобы развивать свою?» — вопрос Барути, учитывая его положение, даже вызвал у меня небольшую усмешку.
Прошёл месяц с момента нашего знакомства и его погибели, во время которых мы привыкали друг к другу, однако он уже делал вид, что знает меня всю жизнь, а потому постоянно комментировал мои действия и объяснял, почему я полный идиот.
И хоть я был терпеливым человеком, но три дополнительных голоса в голове порой выводили даже меня. А после потери целых четырёх договоров со слугами, годами охранявшими меня, положительное настроение совсем улетучилось. Столько тяжкого труда спущено неизвестно куда…
— А что тогда, забыть про всё, чему учился большую часть жизни? Забросить все возможности контрактов и все знания, которые хранят иномирные цивилизации? — задал я вопрос вслух, так как посреди бескрайних белых песков пустыни никто меня не услышит. — Я и так прекратил слушать лекции беса по устройству Ада так как вам они не нравились. А сколько претензий ко мне возникает каждый раз, когда я приношу в жертву быков со свиньями? А ведь это даже не люди!
«Но души у них вполне настоящие и порой даже более чистые, чем у среднего человека», — мгновенно ответила Витру. — «И что значит забросить все навыки? Ты демонолог, но это не значит, что ты должен зацикливаться на призыве и контроле этих тварей! Твои силы можно использовать для борьбы с потусторонними сущностями, но ты только делаешь их сильнее! Ты мог бы стать великим демоноборцом, изгоняющих или заточающих всех порождений одним словом, но зачем-то желаешь сотрудничать с ними!»
— И что тогда я буду делать с врагами, которых не изгнать «парой слов»? — вопросительно подняв бровь, спросил я. — Да и как-то глупо было бы забросить свои главные естественные чары. Или мне их тогда только для добычи денег с редкими элементами использовать? Имея явный потенциал стать величайшим призывателем в подлунном мире…
«Какой же ты всё-таки идиот», — устало ответил Барути. — «Я с тобой всего несколько недель знаком, однако уже сам догадался как использовать твои способности намного более эффективным способом… И знаешь, пора тебе действительно показать, на что способны настоящие маги. А то не выдержу и сам себя развоплощу, чтобы не видеть такого полудурка.»
Несмотря на то, что Барути фактически ничего не мог без меня, нас связывала дружеская связь, отчего я был в состоянии брать его силы, а он мои. Но последнее происходит столь редко, что я даже несколько удивился, когда тот предложил соединить наши умы. Причём не только меня позвал, но и остальных духов. Подозреваю, последнее являлось гарантией того, что он не будет пытаться как-то промыть мне мозги — стоит только попытаться, как Витру с Трепетом его просто развоплотят.
Ну что же… Попробовать можно. Мне даже интересно, что он там напридумывал.
Глава 33
Иногда, мы просто не замечаем, что все, что нам нужно
— А здесь уютненько.
Повернув голову, я начал оглядывать чудное помещение, в котором оказался. Оно напоминало башню, в которой мы только встретили Барути, однако эта была на порядок больше и напоминала одну бесконечную библиотеку, где невозможно было сосчитать книги, свитки и скрижали, заполонившие бесчисленные полки. Словно бы мы находились посреди лабиринта, стены которого замещали шкафы со знаниями.
И всё освещал непонятный источник наверху, напоминающий миниатюрную звезду. Он испускал мягкий, размеренный свет, не ослепляющий и не мешающий читать. Старик, расположившийся за удобным тисовым столом сам занимался этим, явно ожидая когда мы прекратим рассматривать его внутренний мир.