Во-первых, у меня была какая-то странная кожа. Не белая или чёрная, а серо-сиреневая. При этом ощущения от неё тоже были чудные — будто бы мне всё тело наждачкой покрыли, столь грубой и жёсткой она ощущалась.
Во-вторых, меня поразило количество пальцев на руках. На каждой у меня их было по шесть штук, причём неестественно длинных. Лишние пальцы находились между большим и указательным, но ощущались так, словно это была изначальная задумка природы. Я легко ими управлял и в плане ощущений не отличались от остальных.
Но самые большие странности были найдены при ощупывании головы. Два небольших рожка, торчащих по бокам лба, уже казались чем-то обыденным. А вот третий глаз, расположенный посреди лба — это уже чересчур.
Сейчас он был закрыт, но стоило мне только подумать о том, чтобы открыть его, как в голове возникло непреодолимое чувство страха и волнения. Интуиция вопила, что делать этого нельзя. По крайней мере, сейчас.
Я не был дураком и решил последовать на поводу странных ощущений, предупреждающих меня об опасности. Вместо этого попытался встать и размяться, но получилось это так себе. Ноги с руками дрожали, пока все внутренности словно бы выворачивало наружу.
Но, сжимая зубы и перебарывая себя, спустя минуту у меня всё-таки получилось встать. Сделать первый шаг оказалось невероятно тяжело, но я собрал всю свою волю, чтобы двигаться вперёд. Ковыляя, удалось добраться до деревянной двери, на которой даже не было замка.
Я попытался прислушаться к тому, что за ней, но, опять же, сплошная тишина. Дальше решил оглядеться и рассмотреть коридор, однако это было не самым лучшим решением.
Внезапно из темноты сверкнули два кроваво-красных глаза, уставившихся прямо на меня. Оттуда же выпрыгнул двухметровый черный зверь, напоминающий помесь рыси и медведя. У него не было хвоста, но зато присутствовали длинные конечности с десятисантиметровыми когтями и пасть, полная острых, покрытых пеной клыков. Но самым жутким была его шерсть — она торчала во все стороны, и каждый волос выглядел жестким и твердым, как игла.
Я отшатнулся и, потеряв равновесие, упал на пол, увидев это чудовище. Огромный зверь в мгновение ока преодолел расстояние между нами и уже был готов разорвать меня на части, когда из темноты раздался знакомый мне старческий голос:
— А ну, брысь! Тьфу тебя, Мамун, не трогать! На месяц без рыбы оставлю! А ну отошёл!
К нам выбежал разъяренный старик лет восьмидесяти с длинной седой бородой и волосами, доходившими до копчика. У него было сморщенное, сильно загорелое лицо, тонкие брови и большие зеленые глаза с узким, звериным зрачком.
Стоило старику появиться, как скалящийся зверь резко остановился, съежился и, что-то прохрипев, медленно поплелся к нему, опустив голову, словно бы извиняясь. Мужчина продолжал сурово смотреть на своего, видимо, питомца, но когда тот подошел и стал с виноватым видом тереться об его руку, он тяжело вздохнул и начал гладить гигантского зверя за ухом. Которое, к слову, находилось на уровне груди старика даже когда тот сильно нагнулся.
Я же продолжал сидеть на полу, ошеломленно наблюдая за этой сюрреалистичной картиной. Неведомое чувство предостерегало меня не двигаться и не пытаться бежать, если я хотел сохранить жизнь и здоровье. Но уже не был уверен, очередная паранормальщина ли это или просто здравый смысл.
Старик еще некоторое время возился со своим зверем, но довольно скоро заметил меня. И сразу же его взгляд изменился: гнев сменился задором и несдерживаемой радостью.
— Ха, а ты действительно не помер! — воскликнул мужчина, оглядев меня с ног до головы. — Славься, о Великий Мардук, за то, что был особенно щедр, когда раздавал таланты в день моего рождения! Ибо нет во всём подлунном мире смертного, кто смог бы повторить мои деяния!
В последний раз потрепав за ухо гигантского хищника, старик расправил плечи и широким шагом направился ко мне. Он был облачен в серую мантию из неизвестной мне ткани. Подойдя ближе, я с удивлением отметил его крепкую комплекцию и атлетическую фигуру, что особенно контрастировало с его преклонным возрастом. А его внушительный рост — он был раза в два выше меня — внушал еще больше опасений.
Остановившись в шаге от меня, старик слегка наклонился и, нахмурившись, стал пристально меня разглядывать. И судя по тому, как радость пропадала из его глаз, а улыбка постепенно таяла, я ему не сильно нравился.