Я вынул из футляра бинокль.
Так и есть!
Озерцо только-только прихватило ледком, а по утренней пороше на этом зыбком льду уже потянулась лисья цепочка - переход рыжая наладила.
Здесь нужно пояснить, что лисья шубка в то время, пошитая незаурядным мастером стоила немалых денег и была желанной вещью многих барышень. Так что редкий охотник того времени не ставил своей целью добыть с десяток-другой ценных лисьих шкур. Да и охота из «засидки» сама по себе очень необычна и по-своему интересна. Хотя соглашусь, что далеко не всегда и не всем охота эта приносит ожидаемого результата. Но я был удачлив. Да и появившиеся облака вселяли в меня немалую надежду, так что отправился я домой в приподнятом настроении. А пока шел, имел возможность убедиться, что предчувствие меня не подвело и в этот раз – не прошло и часа, как из лениво проплывающих над головой тучек посыпался пушистый снег. Он невесомо парил в воздухе, но на землю ложился таким аккуратным одеялом, что хоть осанну пой!
. . .
Уже ближе к вечеру, под тем же неусыпным оком хозяйского кота я оделся для ночного бдения, и по первому снежку отправился в путь.
На месте я был вместе с сумерками.
Это место я облюбовал заранее.
К обрывистому бережку здесь сплошной стеной подступала густая полоса кустарника, и мне не составило труда отыскать в нем лаз, через который до ледостава хаживала к озерцу на водопой всякая животина.
Бросив на лед у лисьего перехода приманку – битую по пути ворону, я принялся обустраивать в кустарнике «засидку».
Это не сложно, если ты по-настоящему обучен правилам этого воистину мужского занятия. Главное здесь, все устроить так, чтобы обозревать из засидки окрестность, оставаясь при этом невидимым. Ну и еще помнить при этом, чтобы окружающий ландшафт от твоих деяний нисколько не изменился. Это касается не только оставленных в целостности кустарников, бугра и самого озера, а вообще любых других следов твоего пребывания.
Сквозь чащобу переплетенных веток я просочился вовнутрь и, памятуя обо всем вышеизложенном, проделал нехитрый объем работы. Затем вытоптал под собой пятачок снега, пристроил раскладной стульчик и присел. Сумерки к тому времени совсем сгустились, морозец заметно крепчал, но здесь в густом не продуваемом кустарнике мне было уютно и тепло, что медведю в берлоге. Да и сходство с косолапым нынче я имел немалое, потому как и он, был облачен в меховой комбинезон и унты. Так что я натянул на голову капюшон, пристроил ружье на сгибе руки, и замер.
Минуты ожидания тянулись медленно.
Я вслушивался в тишину, думал о чем-то, философствовал. Хорошо, знаете ли, вот так поразмышлять о жизни, когда сытно и тепло, а ты никуда не спешишь, ход времени тебя нисколько не тревожит, и на душе лишь покой да благодать!
Вот в таком примерно состоянии я тогда и пребывал.
Минута шла за минутой. Так минул час.
За ним другой….
И так захватили меня мысли, что в какой-то момент я… потерял контроль над собой.
Вывело меня из этого «задумчивого» состояния что-то тревожащее извне. Нет, то не хрустнул стебелек под лапой зверька, и не филин ухнул из соседнего леска. Это было нечто такое, о чем не сразу и сообразишь. Помню только, что в голове отчаянным набатом пульсировала навязчивая мысль – обернись…. Обернись…. Ну, обернись же!!!
Но как?! Не поверите, удушливое чувство не знакомого мне прежде страха прямо-таки парализовало меня. Это неприятное чувство струйкой скользнуло по позвоночнику и, вороша мурашками одежду, холодом разлилось по спине так, что я и пошевелить-то не мог мигом одеревеневшей шеей.
Такого со мной еще не случалось.
Меж тем всем своим существом я ощущал, что какая-то неведомая мне опасность исходила со стороны лаза. Этот лаз выходил на то открытое место, где ожидаемый мною лис никак не мог появиться, и я не стал заделывать его. А сейчас я всеми фибрами ощущал чье-то присутствие именно там. Это ощущение стремительно усиливалось с каждым ударом бешено колотящегося сердца. Напряжение в воздухе и теле росло катастрофически.
А когда оно грозило оглушительно лопнуть в висках, мне неимоверным усилием удалось преодолеть мышечный спазм и я, грозя свернуть себе шею, с натужным хрустом повернул голову.