Если бы не крайняя необходимость добраться до Кэшела, резиденции королей Мамха, она никогда бы не отправилась на север через эти величественные и неприступные вершины Слиаб-он-Камерага. Фидельма пригнулась к шее лошади. Только ранг dalaigh судов пяти королевств Ирландии позволял ей путешествовать верхом. Простая монахиня не могла рассчитывать на подобный способ передвижения. Но Фидельма была не просто монахиней. Дочь последнего короля Кэшела, защитник права Fenechus[10] она обладала степенью anruth, которая лишь на одну ступень уступала высшему судейскому рангу в Ирландии.
Ветер непрестанно бил в лицо. Слипшиеся от снега непокорные рыжие пряди волос выбивались из-под куфала,[11]шерстяного головного убора, и прилипали к бледному лбу. Фидельма мечтала о том, чтобы ветер хоть на несколько мгновений сменил направление, — если бы он дул в спину, продвигаться было бы намного легче. Однако ветер упрямо набрасывался на нее с севера вновь и вновь.
Угрожающий вой волков звучал все громче. Мерещилось ей это или волки постепенно подбирались все ближе, по мере того как она углублялась в безлюдные горы? Фидельма поежилась и в очередной раз пожалела о том, что не остановилась на ночлег в последнем бруйдене,[12] чтобы переждать непогоду. Но снежная буря началась и грозила продлиться еще несколько дней. Раньше или позже ей пришлось бы двинуться в путь. В послании ее брата Колгу говорилось о том, что присутствие Фидельмы в королевском доме крайне необходимо, так как их мать лежит при смерти. Только это заставило Фидельму отправиться на север по опасным тропам через заснеженные горные вершины в такую лютую непогоду.
От встречного ветра и снега у нее замерзло лицо и окоченели руки. Тяжелый шерстяной плащ не спасал от стужи, от холода у Фидельмы зуб на зуб не попадал. Вдруг всего в нескольких ярдах перед собой она увидела темный расплывчатый силуэт. У Фидельмы сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда ее лошадь с испугу шарахнулась в сторону. Силуэт оказался царственным оленем, он нервно дернул головой в сторону всадницы и отскочил прочь, за укрывавший все вокруг снежный полог. Фидельма совладала с собой, выдохнула и успокоила занервничавшую лошадь.
Наконец Фидельма, как ей показалось, достигла гребня горы. Ветер там был настолько сильным, что грозил выбить ее из седла. Даже лошадь склонила голову к земле и, спотыкаясь, продвигалась вперед, пытаясь противостоять ледяной стуже. Буря срывала с места массы снега и с диким завыванием разбрасывала их во все стороны.
Фидельма прищурилась, пытаясь разглядеть в снежной мгле лежащие перед ней горные склоны.
В какое-то мгновение она была уверена, что видит впереди свет. Но может быть, это ей только показалось? Фидельма поморгала и пришпорила лошадь, понуждая ее идти вперед и стараясь при этом сосредоточить все свое внимание на той точке, где, как она думала, она видела свет. Фидельма непроизвольно подняла повыше ворот плаща.
Да! Она видела это. Так и есть — свет!
Фидельма остановила лошадь, соскользнула вниз на землю и покрепче обмотала вокруг руки удила. Снег доходил до колен, идти было практически невозможно, но Фидельма не могла пустить лошадь по заснеженному горному склону, не убедившись в том, что это безопасно. Через минуту-другую она добралась до деревянного шеста. Посмотрела вверх. У нее над головой раскачивался едва различимый в снежной мгле штормовой фонарь.
Фидельма удивленно огляделась по сторонам. За пеленой кружащегося снега ничего не было видно. Но Фидельма была уверена — фонарь на шесте указывает на бруйден, находящийся поблизости. Закон предписывал зажигать перед всеми гостиницами фонари, дабы указывать путь к ним ночью или в непогоду.
Фидельма еще раз взглянула на фонарь и, выбрав направление, с трудом двинулась вперед по глубокому, рыхлому снегу. Вдруг ветер на мгновение стих, и она увидела темные очертания большого дома. Затем ветер ударил с новой силой, и Фидельма, склонив голову, пошла ему навстречу. Большей частью благодаря везению, а не по какой-то другой причине, она вышла к привязи для лошадей и оставила там свою кобылу, а затем на ощупь добралась вдоль холодной каменной стены до входной двери.
К ней была прибита табличка, но разобрать надпись на ней Фидельма не смогла из-за залепившего все вокруг снега. Она обратила внимание на венок из сухой травы, что висел на двери и практически целиком был укрыт белым покровом.
Она нащупала медную дверную ручку, подергала за нее, потом толкнула. Дверь не поддавалась. Фидельма недовольно нахмурилась. Закон предписывал бруг-феру, хозяину гостиницы, и днем и ночью в любую погоду держать двери в свою гостиницу открытыми. Фидельма еще раз попробовала войти в дом.