— А потом она понеслась к дороге, да? Знаешь, куда? Она пыталась последовать за моей тетей, ведь ее той ночью забрали в больницу.
Я не стала отвечать, но не потому что Эд меня убедил. Мне уже не хотелось поддерживать этот нелепый разговор.
— Мне очень жаль. Но если оно зовет «дитя», значит, Вика или Вадим скоро умрет. С ними ничего странного не происходило в последнее время?
— Хм... Кроме общения с теткой, которая по ночам ломится к нам в дом, а потом пробирается туда и рассказывает обо мне всякую дрянь за спиной? Нет, ничего не припоминаю.
Вика болела. Вадим болел. Вадим упал. Вадим чуть не утонул в той странной луже. Вадим сбежал в лес. Нет, нет, это нелепо.
— А тот случай, когда Вадим упал и...
— И что? Хочешь сказать, что он умрет из-за этого? У него даже синяка не осталось. Дети в порядке. Мы в порядке! Ты не думал, что с людьми тут всякое происходит, потому что они верят в это? Они ждут, когда к ним в окно постучится куча грязи с горящими глазами. В смысле, когда она привидится им спросонья. И тогда они начинают думать: «О, я скоро умру». И начинают выискивать свою причину смерти. «Может, меня собьет машина?», — так они думают, когда подходят к дороге. Отвлекаются на эту дурацкую мысль, не смотрят по сторонам и, бум! Их правда сбивает машина. И все вздыхают, как дураки: «Вот, этот дух не обманул». Бред. Полный. Бред.
Я начала задыхаться и замолчала.
Эд поморгал и сказал:
— Я просто решил предупредить, чтобы ты больше не бросалась на невиновных людей. Хотя ладно, ты ведь тогда была нездорова. И до сих пор немного не в себе, может, в этом дело.
— Я в себе, — резко ответила я. — Не смей так говорить. Я абсолютно нормальна и здорова. И то, что я не верю в дурацкие сказки, это только доказывает.
Едва закончив, я поняла, какой подтекст можно было услышать в моих словах. Я не хотела этого. Но Эд понял быстрее меня, поэтому кивнул и тут же пошел обратно, к дому. Я подождала, пока он достаточно удалится, и тоже вернулась домой.
Глава 19.
На полу была кровь. Я заметила ее сразу, как только вошла в дом. Совсем немного, но достаточно, чтобы заметить ее и понять, что это не рисунок на ковре, не разлитый чай или еще что-то. Я медленно подняла голову и посмотрела на Вику и Вадима, стоявших над пятном. Вика смотрела на меня немного испуганно. А Вадим не смотрел никуда. Он зажмурился и хлюпал носом. Плакал, кажется. И сжимал левой рукой правую.
— Что?.. — я подавила тошноту и попыталась спросить, но не смогла закончить предложение.
— Он порезался, — выпалила Вика. — Мы хотели бутерброд. У него нож выскользнул и...
Тут я заметила и нож, лежавший в нескольких сантиметрах от пятна. На лезвии тоже было немного крови. Я подняла его, бросила в раковину и вернулась к Вадиму. Протянула раскрытую ладонь. Он приоткрыл глаза и уставился на меня. Потом разжал руку и позволил мне ее взять. Он порезал только один палец. Кровь почти остановилась, порез был едва заметен. Хорошо, что нож был таким острым и рана вышла аккуратной.
— Пойдем, промоем и...
Пластырей у меня все равно не было. Я оставила Вадима в ванной, чтобы он держал руку под струей воды, а сама в это время сходила за влажной салфеткой. Обмотала ее вокруг пальца потуже. Вышла почти приличная повязка.
— Иди, присядь.
— Почитаю, — буркнул Вадим.
— Ага. Только листай страницы осторожнее, бумагой тоже можно порезаться.
Он пошел в гостиную, а я посмотрела ему вслед. Увидела, как он взял книгу и сел в кресло. Вика присела рядом с ним, но ничего не читала. Я убедилась, что пока других опасностей рядом с ними не было, и закрылась в ванной. А потом ударила кулаком по стене. Недостаточно сильно, чтобы мне было больно. И потому недостаточно сильно, чтобы я выплеснула весь гнев.
То, что сказал Эд, испортило все мои представления о нем. Как можно было додуматься заявить, что скоро дети, один из этих детей, умрет? Как можно верить в такое? Возможно, это был розыгрыш. Очень глупый и странный. Вроде такого посвящения. И то, как он заступился за эту соседку... Решили подшутить надо мной? Может, он с самого начала хотел поиздеваться? Приехал ухаживать за умирающей тетей и решил так развлечься? Я снова открыла кран с водой и умылась. Терла кожу так сильно, что она раскраснелась.
Теперь мне захотелось уехать. Это место больше не казалось таким уж идеальным. Мы привлекали слишком много внимания. И начали слишком много о себе рассказывать. Но теперь я не знала, к кому обратиться. Я не ждала, что Анжелика поможет мне найти новое убежище. Просто хотелось поговорить с ней, вместе придумать что-то, а теперь... Теперь я задумалась, что же случилось с ней. Телефон просто нашли и отобрали? Но почему отдали родителям, а не оставили в больнице? Я похлопала себя по щекам. Она не могла. Она бы не стала. Она так воодушевилась, когда я рассказала ей, что хочу уехать вместе с детьми. Сказала, что это настоящее приключение. Ей было жаль, что она не могла поехать с нами, ведь кто-то должен был прикрыть меня, когда я сбежала.