Узорная веретеница
Сидела бабка, старая пряха, у оконца; пряла-пряла, на месяц поглядывала. А веретено словно ожило: само в руке крутится, жужжит, как бы нашептывает. Заслушалась пряха.
Веретено меж тем жужжало да жужжало, старину сказывало…
…Не в чужом царстве, не за тысячу верст, а, можно сказать, посередине Русской земли дело было.
Жил в большом торговом селе, на мастеровой слободке, за оврагом, ткач Вахрамей. На взгорье под высокой черемухой стояла его изба. Было у Вахрамея трое сыновей: Корнейка черноглазый, Филипка конопатый да Иванушка. Корнейка — первенец, Филипка — средний, Иван — последыш.
Растут сыновья помаленьку, отцу с матерью на радость. Как же, подмога! Стал отец наставлять сыновей своему ремеслу. Ванюшка от старших не отстает. Да больно он тих. И что он ни скажет, что он ни спросит — всегда один ответ ему от братьев:
— Сиди уж, молчал бы лучше.
Ну и молчит Иванушка. Другой раз молвит отец:
— Что вы ему выговорить не даете? Чем он хуже вас?
А те оба в один голос:
— Молчун он, простофиля, а с простофили и спрос невелик.
Отец в толк не возьмет, почему же Иван простофиля. Вроде ничего такого не приметно за ним. Только тих да уступчив. А когда примется мотать пряжу, так получше и побольше братьев сделает.
Отец нерадивых пошугивает:
— Вон как Ванек старается! А вы дремлете за работой…
Ленивым братцам такой попрек в укор, в обиду. Может, через это-то они и недолюбливали Ивана. Выбегут на лужайку под окно потешиться в бабки, Ванюшку не принимают в игру. Он за бабки, а братья кричат:
— Иди, ворона, где тебе угнаться за нами!
Вот раз сели все за станки. Иван и говорит отцу:
— Если бы я всех сильнее был, кривду бы искоренил, на всей земле правду утвердил. А если бы мне найти челнок-летунок да самотканый станок, я столько бы напрял, наткал, что всех бы одел.
Братья захихикали:
— Чего он захотел!.. Да с твоей ли головой думать про такое, мечтать? Сиди уж лучше… Мы вот думаем, как бы нам самим нарядиться…
Как-то раз Вахрамей понес тканье на торжок. Продал да и купил Ванюшке шапку меховую с красным околышем. Увидел Корнюшка обновку, начал крутиться волчком около отца:
— Тятька, подари мне эту шапку! Я полотна зимой настить понесу, а Ваньке все равно ходить некуда, он дома-то и без шапки хорош. Я ему свою отдам.
К слову молвить, какая уж она, Корнейкина шапка? Ношена, ношена, перелицована да и за сундук брошена. Отец не знает, которого же из них уважить новой шапкой. Корнейка, правда, ходит с отцом полотна расстилать по снегу.
Пораздумал отец, спрашивает:
— Тебе, Ванек, или ему?
— Кому хочешь, папаня, — отвечает Иван.
— Знамо, мне! — кричит Корнейка, подпрыгивает.
Так и уступил родитель шапку с красным околышем Корнюшке.
Отлучился отец из избы. Корнейка сучит пряжу, сам озорует, язык кажет Ванюшке: что, мол, ловко я тебя обыграл? И в моей рваной шапчонке пофорсишь. Ты ведь все равно простофиля, а с простофили и спрос невелик.
Однажды пошел Ванюшка погулять. Дело-то к весне уж. На березах под окнами грачи гнезда вьют. Пульнул Ваня рваную шапчонку на березку; застряла она в сучьях рядом: вот тебе, грач, и гнездо готово, не трудись — хозяином садись.
В этот час, как на грех, Корнейка глянул в окно:
— Тятя, тятя, посмотри, что наш простофиля наделал!
Ванюшка входит в избу без шапки.
— Где у тебя шапка? — отец к нему.
— На березе.
— Как она туда залетела?
— Грач летел, крылом поддел.
— А ты бы его палкой, — подсказывает Корней.
— Палка-то в лесу, скоро ли ее принесу? Я лучше без шапки похожу.
— Простофиля ты и есть простофиля! Палок вон сколько под окном валяется. Уж и на это ума не хватило? — поучает его Корней.
Но, сколько ни заставляли братья, так и не пошел Иван доставать шапку с березы.
Послал отец Корнейку на березу. А уговор-то такой был, когда отец Корнею отдавал новую шапку, наказывал: с чьей головы она в грязь упадет — больше тот ей не хозяин.
Карабкается Корней на дерево, досадует на брата: «Ворона ты и есть ворона…» Только бы шапку снять с сучка!
Ванюшка как крикнет:
— Около солнца — золотое веретенце! Чур, мое!
Корнейка вмиг смекнул: «Ни за что не уступлю золотое веретенце». Запрокинул голову, чтобы глянуть на солнце, шапка новая и свалилась в лужицу. Ванюшка-то шапчонку новую схватил и — себе на голову.
— Сама шапка просится к тебе. Носи, так тому и быть, — решил отец.
Пришлось Корнею нарядиться в свою рваную шапчонку. Не смейся над другими раньше времени!