Дождичек плеснул, навел под окнами лужи, грязно стало на улице, да уж и зябко: осень — старуха-побируха — под окном клюкой стучит. Посылает отец Корнея сбегать в лавку за пряжей.
— А в чем я пойду? — дуется Корней.
— В сапогах.
— Я сапоги-то ныне дегтем смазал, вон они на колышке под навесцем.
— Ну, в лаптях ступай, ноге вольготней; в сапоге нога — дворовая девица, в лапотке нога — вольная царица, — говорит родитель.
Корней пожаловался, что на лодыжках лаптями мозоли натер. Однако хоть и с ленцой, неохотно, но собирается. Пыхтит, кряхтит. Сидит на пороге, онучи заскорузлые отминает в горстях, лениво подвертывает.
Ластится он к меньшому брату, считает его простачком:
— Братец, а братец, не дашь ли ты мне сапоги всего-навсего на полчаса? Приду — отдам. Лапти малы стали, не лезут на ногу, а тебе — в самый раз. Они у меня знаешь какие! Сами ходят, все пути-дороги знают.
— Так что ж, надевай, сходи. Только, чур, назад вороти… Уговор дороже денег.
Иван подает брату сапоги со скрипом, а сам в лапотки приобулся. Отец Корнея спрашивает:
— Ты что у Иванки обувку отнял?
— Мы с ним поменялись: я ему лапти да денежку в придачу дал, — отвечает Корнюшка.
Вернулся Корней. Иванушка свое требует:
— Давай разувайся.
А тот и знать не хочет:
— Какие тебе сапоги, мы же с тобой поменялись!
Иван — к отцу:
— Тятя, чего он?
Отец журит доверчивого сына:
— Хватило ума-разума отдать сапоги, хватит ли смекалки выручить?
Корней в чужих сапогах похаживает, да еще гордится; Подметки поскрипывают, словно дразнят Иванку.
Иван собрался на реку за капустник, по рябину, ему и горя мало. «Я, — думает он, — и в лаптях похожу. Только бы с ног не убежали».
Корней с Филиппом тоже пошли на речку; спускаются с горки, видят — лапти, веревкой связаны, вдоль да по речке плывут. Иван сидит за капустником на камешке, в сто узелков мешок завязывает. Не кладец ли дорогой нашел? Заприметив братьев, положил мешок за спину, принялся камешки, черепочки швырять в речку. Всё в лапти попасть норовит.
— Ты чего, дурень, затеял?
— Бобы сею, семян не жалею, — говорит им Иванушка.
— Эх, дубина ты, дубинушка, как бы из камня бобы росли… Ты ответь лучше, почто лапти бросил в реку? — сердится старший.
— Тебе, Корней, больше знать: твои лапти ученые, они сами ходят, все дороги знают… Только было я с горки, а лапоть с ноги прыг-скок и другого за собой поволок.
Я за ними — они от меня. Я было их ловить — они дальше плыть.
Корней — завидущие глаза нет-нет да и взглянет на мешок. Что за вещица у Иванушки в мешке за ста узелками завязана, уж не новый ли подарок ему отец принес?
— Братец, а что это у тебя в мешке? Покажи-ка нам! — подъезжает он к Иванушке.
— А это последняя тятина обновка — сапоги на рантах, на серебряных гвоздях. Сапоги-вездеходы, сапоги-скороходы, шагают через моря, через горы. А скрипят — словно пастушки на рожках выигрывают. Вот какие сапоги!
А показывать не показывает. Поднял мешок — да к уху Корнея: на, мол, послушай, как поют-скрипят.
Воистину скрип — лучше быть нельзя. Но как их у брата выманить?
Корнейка ластится к брату: «Давай-ка, браток, поменяемся обувками».
Упирался Иван. Брат едва уговорил его. Сапоги в мешке на всю улицу музыкой играют.
Снял Корней сапоги, сам всё мешок с новыми сапогами щупает. И говорит он:
— Хороши, видать! Век им износу не будет.
Иванушка надел сапоги козловые, которые Корней променял, вроде нехотя отдал мешок с хвалеными сапогами: распутывайте, мол, все узелки сами.
Бежит Иван домой веселый: как же не радоваться — хватило ума сапоги вернуть!
Корнейка распутал наконец мешок, а в нем вместо сапог два тугих вилка капусты ровненько разрезаны и, как сапоги, умненько сложены. А по осени капуста, всякому известно, скрипит.
Вот тебе и Иванушка-простофиля!
Выросли сыновья. Старому ткачу пора за печной трубой лежать, спину греть, потолочины считать. Стал он вместо себя сыновей на торжки посылать с полотнами.
Настала очередь Ивану идти на базар.
Вахрамей наказывает:
— Ты, Иванко, выручку-то подальше убирай.
— Подороже продавай! — требует Корней.
— Да полно вам! — махнул Иван рукой. — Ничего бы я не пожалел для добрых людей… Жаль, товару-то у меня мало.
Пошел Иван на базар. А братья каются, что свои полотна доверили такому. Дешево продаст, чего хуже — даром отдаст.
Торопится Иван. Не близко до торжка. В лесу жимолость срезал, дудку сделал; посвистывает, поигрывает. Вдруг на его свист из лесу голос послышался. Похоже, с человеком неладно. Не деревом ли кого придавило?