В этом определении сестрёнок (которое вряд ли получит признание со стороны эмансипированных сестрёнок) переходную стадию от девки к сестрёнке Фил обозначает как «девчоночку». Однако это вряд ли правомерно. Наиболее меткое определение «девчоночки» принадлежит самому Ф.Филиппову:
«Девчоночка» – промежуточное название девки, употребляемое лишь во время стояния с ней в очереди (самостоятельного значения не имеет)»
Приведу весь оставшийся текст раздела целиком, уже немного осталось: «Сестрёнки в награду, как знак принадлежности к высшей категории, получают любовь и уважения митька, а иногда и почетные титулы: «одна ты у меня сестрёнка, «любимая и «единственная сестрёнка. (Эти титулы употребляются к трем разным сестрёнкам).
По неизвестным причинам самое распространенное имя среди сестрёнок – Оленька. Феномен этот необъясним, но почти у каждого митька есть сестрёнка Оленька, имющая один из трёх титулов.
Спорным моментом этого в целом содержательного раздела является антифеминистический настрой, помешавший автору заметить такой любопытный нюанс: высшим сестрёночным титулом после «одной ты у меня», «любимой» и «единственной» является «братушка!» что казалось бы подтверждает подчиненное по отношению к митьку положение остальных сестрёнок. Но любопытно, что сестрёнка называет митька (удостоившего её высшим титулом: «сестрёнкой!»
Вряд ли можно так же безоговорочно принять суеверный тезис о сестрёнках Оленьках, хотя их действительно навалом и среди них есть даже жены митьков (жены митьков тоже могут добиться титула «сестрёнка» – но им это, конечно, труднее…) Последний раздел работы Фила имеет интригующее, обеспечивающее успех у читательской массы название: «Митьки и секс»
Раздел краток. Вот он:
«Митьки не сексуальны».
После этих справедливых слов, А.Филиппов, видимо, устыдившись, откладывает перо, даже не поставив точки. Попробую расшифровать эту фразу, связанную с тезисом, объявленным в начале труда.
Многие люди, но особенно митьки, стремятся к экстремальности в отношениях друг с другом. Экстремальные отношения мужчины и женщины почти неизбежно проходят сексуальную фазу и тем самым кончаются женитьбами, трагедиями и Т. д. Если бы митёк относился к своим сестрёнкам, как к сексуальным объектам, то это неизбежно похоронило бы все движения митьков лавиной женитьб, трагедий, мордобоев…
Поэтому-то экстремальность в отношениях с «любимой» сестрёнкой знаменуется тем, что митёк объявляет её «братушкой», а свое либидо переносит на что-нибудь другое – хотя бы на «бисерные кошелечки».
Часть V. Этика митьков
«Тебе теперь весело только с такими митьками погаными»
Вон оно как получается! Массовое молодёжное движение, и вдруг: «Митьки не сексуальны!» Да на хрена нам нужно такое массовое молодёжное движение, кто в него пойдет?
Прошлой зимой по телевидению с закономерным успехом демонстрировался телефильм «Милый друг» по Мопассану. Фильм абсолютно не митьковский, ни одной цитаты из него не выжать и даже в пример неловко приводить.
Мне довелось (или, лучше посчастливилось смотреть его с Дмитрием Шагиным. Не буду скрывать: Митька смотрел телефильм без напускного равнодушия, не хулил его за полное отсутствие митьковых данных и проявлял скорее восторженность и радостное изумление. Комментарии его были даже оживлённее, чем при просмотре митьковской классики.
– Во! Ещё одна лялька! Сейчас он её покроет! Гляди, гляди… Ты гляди! Гляди… ну, точно! Покрыл!
Это веселье резко контрастировало с холодностью и плохо замаскированной завистью остальной аудитории, которая не могла отнестись к персонажам столь отстраненно. Митька воспринимал любовные похождения героев телефильма, как забавное поведение экзотических зверушек (характерно всвязи с этим использование животноводческого термина «покрыл»).
Покрыть (кого-либо) – …
С таким же любопытством и восторгом Митька наблюдал бы, например, за необыкновенной способностью слона съесть за раз несколько цертнеров капусты.
– Во! Ещё один кочан берёт! Сейчас он его съест! Ты гляди, гляди… Ну точно! Съел!
Да и у кого эта способность слона-отттяжника не вызовет весёлого интереса! Но и при большой любви к капусте я лично зависти к этому слону не испытываю. Не станет человек от хорошей жизни сосредотачивать все свои помыслы ни на капусте, ни на бабах. Тут, собственно, и этика не при чем.
– Да, лихо это у «милого друга» выходит. А жалко его… Бедный какой! Скучно ему, ничего-то ему не интересно…
Митёк делается свободен от греха не истерическим отворачиванием, не с пеной тоски – а со смехом и жалостью. И пусть это отпугнет колеблющихся неофитов движения, но не даром глава Фила «Митьки и секс» так кратка: «Митьки не сексуальны» – без всяких проклятий, а просто есть вещи поинтереснее.
Это что же поинтереснее? Пить бормотуху, вырывая друг у друга бутылку?
Да, читатель, конечно, я раскрыл митька до самой жестокой критики – на, ешь его с говном! – и это одна из самых обаятельных черт движения: грех митька – нараспашку!
Где-то я слышал замечательное рассуждение об этике советских панков: есть мораль, а есть нравственность. Мораль – это не ругаться матом, а нравственность – не предавать друзей. У панков нет морали, а есть нравственность. Если бы это было действительно так – митьки готовы брататься с панками (хотя, если принимать это положение буквально, получится, что митьки обладают не только нравственностью, но и моралью – они никогда не ругаются матом. Зачем? При таком мощном арсенале выразительных средств мат бледен и убог.
Мораль – это нечто искусственное, это шлагбаум, который предупреждает о некоторых возможных непрятностях. Но карлики лего проскальзывают под ним, а великаны перешагивают, не замечая; да и нужен ли такой шлагбаум, который всегда закрыт? Мораль нужна тем, для кого всё должно быть тип-топ, шито-крыто, чистые глаза, приятные разговоры и каждый день – нож в спину.
Нет, у митька грех – нараспашку. Не сдал белье в прачечную, пропил два рубля, поздно пришел домой; но, зато: это и все его грехи, видные всему миру, все ругают митька, и первым ругает себя сам митёк.
Пошел бы ты, читатель, с митьком в разведку? Он не предаст тебя, но явится в эту разведку с ласковой поддатой улыбкой, вот беда. Нет, не всем же ходить в разведчиках, разведка – это совсем не в духе митька.
Знаем, знаем, в духе митька – вырывать друг у друга бутылку боромотухи!
Да, читатель, у друга иной раз можно вырвать бутылку бормотухи, иной раз это обязательно нужно сделать. Да что говорить! Разведка разведкой, а бцтылка бутылкой, но если мне придется обороняться от всего света, я хотел бы прислониться спиной к грязной тельняшке митька…
Да, митьковская культура пока не идёт семимильными шагами, но страшный образ бутылки, вырванной у друга, не исчерпывает сложный образ митька.
Есть такой праздник – День Митьковского Равнодействия (это непонятное название сложилось исторически). Праздник не отмечается по определенным датам, он может отмечаться и раз в месяц, и раз в неделю, и каждый день. Часто он совпадает с показом по телевидению митьковской телеклассики (правда, на эти дни есть свои отдельные праздники, например, «Адъютант его превосходительства сухой» – просмотр телефильма без выпивки, или «Адъютант его превосходительства мокрый» – с выпивкой.)