— Время проведения операции «Амина» перенесено с двадцать второго на двадцать восьмое августа.
Возмущенный полковник вскочил с кресла.
— Они с ума сошли! Да, с ума сошли! Шестнадцатого июня русские направили ноту протеста, — говорил он взволнованно, — ссылаясь на договор, подписанный с Ираном в 1921 году. Семнадцатого августа наш посол в Тегеране по поручению фюрера предложил иранскому правительству военную помощь в случае конфликта с Советами, а иранское правительство вежливо отклонило предложение, ссылаясь на нейтралитет. Недавно Би-би-си начало острые нападки на шаха. А мы что делаем? Мы должны были сделать это еще два месяца назад! А когда наконец получили разрешение приступить к акции, в последний момент Берлин опять оттягивает начало на шесть дней. Господа, вы знаете, что сейчас счет идет не на дни, а на часы? Я знаю, — продолжал полковник, — кто в этом заинтересован, кому не нужен успех операции «Амина». Это Шелленберг. Да, господа, Вальтер Шелленберг. Я его знаю. А знаете почему? Потому, что он ненавидит адмирала Канариса! Отсюда и нежелание проводить операцию «Амина». При этом пострадают интересы третьего рейха, а наш труд просто пропадет. Ну что ж, нам остается только надеяться, что до двадцать восьмого августа ничего особенного не произойдет. В противном случае мы потеряем не только Иран, но и источники нефти на Ближнем Востоке, и кто знает, возможно… — Полковник спохватился, что сказал слишком много, и, не закончив фразы, упал в кресло.
Марта поняла, что тайное заседание подходит к концу. Она быстро вернулась в свою комнату, записала услышанное, затем вынула листовки из шкафа и положила их вместе со своей запиской в ночную тумбочку, прикрыв туалетными принадлежностями. Потом побежала в ванную комнату, открыла кран с горячей водой и мгновенно разделась. Она едва успела сесть в ванну, как услышала шаги Ганса, возвращавшегося к себе. Он обратил внимание, что Марта повторила свой номер с купанием.
Посмотрев на полку с книгами, он убедился, что листовок там нет. «Значит, это она!» — подумал Ганс. И тут же принял решение: достал из ящика письменного стола складной нож с пружиной, спрятал его в карман и заглянул в ванную комнату. Как он и предполагал, Марта лежала в ванне.
— Опять болит голова? — спросил он заботливым тоном.
— Да, мой дорогой, не знаю почему, но все время чувствую себя усталой.
— Вижу, на этот раз не намазала голову хной.
— Не хочу больше, ванна и без того меня успокаивает.
— Послушай, — сказал Ганс мягко, — я хочу, чтобы ты поехала со мной к одному человеку. Я плохо его понимаю. Поможешь мне?
— Это важная особа?
— Нет, обычный странник. Я организовал у него явку, и для меня этот разговор очень важен.
— Если ты этого хочешь, я с удовольствием поеду, — согласилась Марта. Она вышла из ванны, вытерлась полотенцем и начала одеваться. Ганс взглянул на ее туфли. Да, это те самые каблучки, которые он видел из-под портьеры.
Через полчаса супруги были уже на окраине города. В это время обычно шоссе было пусто. Через окна машины Марта видела высокие трубы большого кирпичного завода. Время от времени мимо проносились уложенные у дороги штабеля кирпича.
— Куда мы едем? — спросила Марта.
Ганс задал встречный вопрос:
— Как давно ты за мной шпионишь?
— Ты о чем? — удивленно спросила иранка.
— Как давно ты за мной шпионишь? — повторил Ганс, глядя ей прямо в глаза.
— Не понимаю. — Обеспокоенная, Марта хотела выиграть время. — Ты страдаешь подозрительностью. Ты два раза повторил один и тот же вопрос, а я не знаю, о чем речь.
Ганс остановил машину, выключил мотор. Выждал с минуту, рассчитывая, что нервы Марты не выдержат, затем прямо спросил:
— Сколько ты получила от Вильяма за последний микрофильм? Не говори только, что ничего не понимаешь. Сегодня я видел, как ты пряталась за портьерой. Итак, я тебя слушаю.
Марта молчала, охваченная паникой.
— Я признаю, — продолжал Ганс, — что информация, которую я получал от тебя, имеет большую ценность. Платили за нее хорошо. Но я хочу навести порядок в собственном доме и выяснить наши отношения. Я совсем не намерен тебя терять. Итак, говори!
Марта начала медленно успокаиваться. «Возможно, Гансу нужно только дезинформировать англичан?» — подумала она и решила играть в открытую.
— За каждую переданную информацию я получала сто фунтов стерлингов.
— Как давно?
— Я решилась на этот, шаг, когда ты мне приказал сделать аборт и шпионить для вас. Помнишь, я тебя умоляла и говорила, что хочу быть только хорошей женой, хочу только любить тебя и заботиться о тебе? А ты толкнул меня в его постель. Да, ты ведь ясно сказал, что я должна возобновить роман с Вильямом…