— Она всегда была такая… современная, — заключил хан.
— А где они проведут медовый месяц? — спросил Иоахим.
— Послезавтра они отъезжают в Берлин, — ответила Маргит.
— А вы остаетесь? — обратился к ней хан.
— Врач не волен распоряжаться своим временем.
— Госпожа Маргит необходима в нашей больнице, особенно в женском отделении.
— Слава богу, что у наших женщин есть такой врач. Иначе посторонний мужчина касался бы их тела.
Оркестр заиграл первый вальс, предназначенный для молодой супруги. Ширин подошла к отцу, приглашая его на танец. Хан сделал вид, что не понял. Взяв ладонями лицо Ширин, он с волнением поцеловал ее. Девушка поцеловала его руку. Потом наступила очередь матери. Она обняла дочь и залилась слезами. Все это было больше похоже на прощание, чем на приглашение на танец. Ширин тоже была взволнована. Лишь когда она со слезами вернулась к Карлу, гости начали танцевать. После вальса часть гостей стала требовать персидские танцы, скандируя: «Ширин, Ширин!»
Под аккомпанемент оркестра молодой супруге пришлось исполнить народный персидский танец.
Во время ужина Ганс занял место рядом с ханом.
— Такие союзы укрепляют дружбу между нашими народами, — сказал он.
— Конечно, конечно! — согласился хан и добавил: — Знаете, наши пастухи и крестьяне очень благодарны вам за лекарства и за патефон, который вы им когда-то подарили.
— Помогаем, как можем, — улыбнулся Ганс. — При случае мне хотелось бы побеседовать на тему, которую мы как-то затрагивали.
— Сегодня не будем говорить о торговых делах, сегодня свадьба у моей дочери.
— Конечно.
— Вот и хорошо. Зайдите как-нибудь ко мне.
— Благодарю вас! — сказал Ганс.
Хан встал, поднял стакан и выкрикнул:
— За здоровье молодых!
Гости дружно выпили. Оркестр по очереди играл европейские и персидские мелодии. Кое-где уже слышалось пение.
Внезапно в зале появился посторонний человек. Он прошептал что-то на ухо Наргис, которая обслуживала гостей. Девушка подвела прибывшего к префекту полиции, который великолепно чувствовал себя в компании немцев. Незнакомец наклонился, шепча префекту на ухо:
— Переговоры прерваны. Они предлагают условия, которые мы не можем принять.
— Снова то же самое? — спросил префект.
— Еще хуже. Они требуют отмены чрезвычайного положения, возвращения пастбищ, разрешения носить традиционную одежду, хотят, чтобы племенам вернули отобранное у них оружие и был создан независимый профсоюз.
— А что собирается предпринять двор?
— Как раз ждем информации…
— Немедленно мне сообщите. Как только поступит…
Человек незаметно вышел. А веселье шло своим чередом. Тосты, танцы, пение, выступления иллюзионистов и акробатов…
Через некоторое время незнакомец вернулся и снова разыскал префекта.
— Шах приказал применить силу. В случае отказа вышвырнуть из мечети собравшихся там людей.
Разнося напитки, Наргис слышала слова незнакомца. Когда он вместе с префектом вышел, она бросилась в свою комнату, торопливо переоделась и через черный ход выбежала из дворца и побежала к мечети.
В темноте ночи необычайно проникновенно звучало в ее стенах хоровое пение. Наргис, протиснувшись через кордон полиции, вбежала во двор мечети. Люди, собравшиеся там, устроили демонстрацию против шахского режима. Наргис растерянно оглядывалась по сторонам, пока не обнаружила Ореша, который о чем-то советовался с группой мужчин.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, удивленный ее присутствием.
— Они хотят вас убить! Я сама слышала… Шах приказал применить силу.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала разговор префекта полиции с каким-то человеком. Умоляю, бегите отсюда!
— Возвращайся домой.
— Пожалуйста… — Наргис заплакала. — Они убьют вас…
— Быстро возвращайся домой и не устраивай паники, — приказал Ореш.
Наргис, поколебавшись, покинула двор мечети.
На рассвете свадебный бал подошел к концу. У дверей спальни Карл беседовал с Юзефом.
— Ваша милость, родители вашей супруги ждут неподалеку. Они хотят взять одежду вашей супруги.
— Что за цирк? Скажи им, что мы, европейцы, не признаем таких диких обычаев, — ответил барон.
— Но мы же в их стране. Обычай требует предъявить доказательства, что молодая была девственница…
— Дорогой мой, но они же цивилизованные люди.
— Не знаю, как вам это объяснить… Тут дело не только в девственности супруги, но и в доказательстве, что молодой муж — мужчина.