Люди, собравшиеся у могилы поэта, выливали из бокалов по нескольку капель вина на могильную плиту Хафиза, а остальное выпивали.
— Я вижу, ты действительно влюблен в Хафиза, — сказала Марта. — Но твои стихи не уступают его поэзии, — добавила она кокетливо.
— Ты шутишь, дорогая!
— Я говорю совершенно искренне. Мне очень нравятся твои стихи. Давай уйдем, — предложила она.
Они направились к шоссе, где стояла машина Вильяма.
— Ты знаешь, баронесса Ширин интересуется тобой, — сказала девушка.
— Что ты ей сказала?
— А как ты думаешь? — строптиво спросила Марта.
— Марта… Ты призналась?
— Я сказала только, что это была девичья влюбленность, и я не поддерживаю с тобой никаких контактов. Ты хотел бы, чтобы так было?
— Ты действительно сказала, что не встречаешься со мной? — все еще не верил Вильям.
— Да. Но ты не ответил на мой вопрос.
— У тебя есть что-то для меня? — сменил он тему.
— Не знаю, заинтересует ли тебя то, что я скажу…
— Все, что ты скажешь, будет для меня интересно.
— Я была в доме Витгенштейнов. Один из рабочих, который уже давно не работает на фабрике, как раз выходил из конторы Карла. Я заметила, что эта мелочь очень взволновала Августа. Не успел этот рабочий выйти со двора, как Август втащил его в помещение рядом с гаражом и начал допрашивать, с какой целью тот встречался с бароном. Он явно чего-то боялся. Рабочий объяснил, что ничего не сказал Карлу, а просто хотел поблагодарить барона за то, что тот послал его сына в Германию.
— Кто послал его сына? — заинтересовался Вильям.
— Из беседы получалось, что Август, без ведома барона. Разговор был коротким, потом рабочий ушел, а я направилась за ним и узнала, где он живет. — Марта вручила Вильяму листок с планом.
— Он не заметил, что ты за ним следишь?
— Наверняка нет.
— Это значит, что этого рабочего и Августа связывает какая-то тайна, о которой не знает Карл.
— Похоже на то.
— Мы должны это узнать.
— Но как?
— Мне кажется, что я могу рассчитывать на твой ум, — произнес Вильям и добавил: — Интересно, знает ли Ганс эту тайну.
— Хорошо, что ты мне напомнил! — спохватилась Марта. — Ты знаешь, несколько дней назад Ганс принес Августу в подарок макет, демонстрирующий процесс возникновения нефти: начиная от разложения растений и животных в воде и до собственно образования нефти.
— Ах так! — вскрикнул Вильям. — Значит, их интересуют не только ковры, они мечтают о нефти. Скажи, как у тебя дела с Гансом?
— Тебя интересует, флиртует ли он со мной?
— Это также меня интересует.
— Пока он довольно вежлив. Однако я думаю, что его пост советника по животноводству не соответствует его настоящим занятиям. Человек он скрытный, увлекается фотографией и киносъемкой. Как-то я спросила, почему он так неразговорчив. Он ответил, что бог дал человеку двое ушей, но только один язык.
— То есть познакомил тебя с первым принципом разведывательной работы, — сказал Вильям, открыл дверцу и сел в машину.
— Вот именно. — Марта села рядом.
Вильям, не зажигая фар, продолжал:
— Кто знает, не играет ли Ганс в этой «пьесе» какую-то важную роль. Тебе надо сблизиться с группой «Дашнак».
— Но они же убили моего брата! — ответила пораженная Марта.
— Знаю. Но это фашисты. Тогда тебе легче будет войти в доверие к Гансу. Вот возьми, это «Майн кампф» на персидском языке. Поставь эту книгу у себя в библиотеке на видном месте. — Вильям протянул Марте том.
— Ты думаешь, я справлюсь?
— А тебе не нравятся такие игры? — спросил он с улыбкой.
— Нравятся только потому, что ты их любишь, Вильям. Мне нравится быть с тобой, несмотря на то что мы встречаемся тайком, прячась от людей. Вильям, скажи, дорогой, ты не покинешь меня, когда кончится эта игра?
— А как ты думаешь?
— Сама не знаю. Знаю только, что не смогу жить без тебя. Увези меня отсюда. Увези куда-нибудь, где я могла бы быть с тобой. Я буду любить твою Ирландию как собственную страну.
— Успокойся, я буду с тобой и сейчас, и тогда, когда все это кончится.
— Правда?
— Правда.
— А что будет с твоей женой?
— Не беспокойся об этом, моя маленькая, мы как-нибудь устроим свою жизнь.
— Как ты себе это представляешь?
— Когда придет время, я скажу тебе. Сейчас нам надо узнать тайну Августа. А ты, как и прежде, умело веди игру с Бахманом.
— Ты не ревнуешь?