— Иди ты. Он тебя узнает. Передай ему от меня, — сказала она торопливо и сунула в руки девушки сверток с едой.
Наргис переступила порог тюрьмы. С трудом удерживая дрожь в руках, отдала пропуск и сверток с продуктами, на котором мать написала фамилию отца. Тюремный надзиратель собрал у всех документы и ввел людей в комнату для свиданий, разделенную надвое толстой решеткой. Свет заходящего солнца едва проникал в эту комнату сквозь маленькое окошко. За решеткой стояли ожидавшие родственников заключенные.
В этот момент Наргис чувствовала только сильное биение сердца. Взглядом она нашла отца. За тюремной решеткой, слегка наклонившись, стоял высокий плечистый мужчина. Наргис почувствовала его проницательный взгляд, увидела большие, глубоко посаженные, блестевшие странным блеском глаза.
«Это он!» — подумала девушка. Она встала напротив отца и долго смотрела в его полные любви глаза, которые говорили больше, чем могут выразить слова. Она хотела сказать что-нибудь, но волнение не давало ей говорить. Стиснув разделявшую их решетку, она крепко сжала челюсти; хотела говорить, но чувствовала, что через минуту расплачется. Слезы потекли по ее щекам. Наргис заметила слезы и в глазах отца, а затем этот сильный, плечистый мужчина опустился на колени. Она тоже встала на колени перед решеткой. Он что-то говорил ей. Слов она не слышала, но по движению губ поняла: «Доченька!..» В этот момент тюремный надзиратель объявил, что свидание окончено. Схватив через решетку руку отца и целуя ее, Наргис повторяла:
— Отец мой! Отец мой, будь стойким! Я с тобой!
Когда девушка вышла из тюремных ворот, к ней подбежала мать.
— Ну как он тебе? Ну как?
— Он такой, каким я его и представляла. Он замечательный, — только и смогла произнести Наргис.
— О чем вы говорили?
— Много, очень много мы сказали друг другу. Обо всем. Направляясь с матерью в сторону города, девушка размышляла:
— Жаль, что я не смогла сказать отцу о «Митре», о том, что я тоже борюсь в рядах подпольной организации, что под носом у коврового короля распространяю листовки против шаха. О моем любимом — Ореше, который, как и отец, сидит в тюрьме.
Задумавшись, она шла рядом с матерью, и ей казалось, что все это она сказала отцу.
Посетив Ганса Бахмана и выслушав его признания, Марта встретилась с Вильямом.
— Представь себе, я была у Ганса и обнаружила там радиопередатчик. В упаковке была бумажка с надписью: «Переслать в Абадан». Почерк был не Ганса. Скорее всего, тот, кто доставил ему этот передатчик, знает, что у Ганса в Абадане есть свои люди. Наверняка знает…
Вильям с огромным интересом слушал Марту.
— Это очень важно, — произнес он. — Выходит, что деятельность Бахмана охватывает не только район Фарса, он руководит разведывательной сетью в южной части Ирана. Они все ближе к нефти. И будут создавать там свои опорные пункты. А где Бахман разместил прибывших из Берлина людей?
— Они работают на фабрике Витгенштейна. Один из них — водитель, — пояснила Марта.
— Значит, у них имеются собственные связные. Вроде бы занимаются перевозками ковров и шерсти, а на самом деле перебрасывают совершенно иной «товар».
— Они не всегда прикрываются перевозкой ковров. У Ганса много и других возможностей. Его люди заняты в различных отраслях хозяйства, перевозят стройматериалы, даже взрывчатку.
— Ты думаешь, они намереваются взорвать нефтеперегонный завод?
— Они способны на все. Но я не сказала тебе самого главного, — произнесла Марта и многозначительно улыбнулась.
В этот момент раздался звонок в дверь. Вильям вышел в холл. Ему навстречу шел высокий элегантный мужчина, которого он проводил в другую комнату.
Марта машинально присела к столу. Она размышляла, как Вильям отнесется к ее сообщению. Повернула глобус, нашла на нем Калифорнию. Задумалась, немного помечтала. Потом вдруг заметила на письменном столе какой-то документ. По привычке взяла его в руки, начала читать. Когда услышала, что Вильям прощается с гостем, тихо встала и прошла в глубь комнаты. Она спокойно сидела на диване, когда Вильям вошел в комнату, держа за спиной изящную коробочку. Улыбаясь, он подошел к Марте.