Через несколько минут Август вернулся, но уже один, без собаки. Он спрятался около живой изгороди и все время смотрел на часы. Вскоре появилась Кристина, но уже без корзины. Вместе, постоянно оглядываясь по сторонам, они вернулись в дом. Почти в то же время перед резиденцией остановился автомобиль. Из него вышел Бахман и направился прямо в свои комнаты. «С какой целью ночью Кристина пробиралась в подвал? Что ее муж сделал с собакой?» — размышляла Наргис и, крайне заинтересованная, решила при первой же возможности выяснить причину загадочного поведения супругов Витгенштейн.
Ганс открыл дверь своим ключом. Марта еще не спала, ждала мужа. Первое, что она увидела, был портфель полковника, который Ганс принес из больницы. Она поинтересовалась здоровьем их высокого гостя.
— Я боялся, что будет хуже. Состояние предынфарктное, ослабла сердечная мышца. Это не очень опасно.
— Слава богу, — вздохнула Марта. — Полковник останется в больнице или вернется сюда?
— Останется дня на два, на три. Для наблюдения. О нем позаботится доктор Иоахим.
— Ну, если доктор Иоахим, то мы можем быть за него спокойны. Это прекрасный врач.
— Да, — неохотно подтвердил Ганс. — Только вот… — Он не докончил фразы.
— Что такое? — спросила Марта.
— Ничего. Ничего…
— Я приготовлю тебе ужин.
Ганс спрятал портфель полковника в ящик своего стола и старательно запер дверцу на ключ. Когда он вернулся в столовую, ужин уже ждал на столе.
— А ты уже ела?
— Нет, я ждала тебя.
— Поужинаем вместе, — сказал Ганс, садясь за стол.
— Я не голодна, но люблю сидеть с тобой, когда ты ешь. Почему ты такой беспокойный, взвинченный? — заботливо спросила она.
— Ах, не стоит об этом!
— Не стоит так не стоит. У нас есть о чем поговорить кроме работы. Улыбнись, пожалуйста, улыбнись. Я так люблю, когда ты улыбаешься.
— Слушай, ты, кажется, шила платье жене английского консула?
— Зачем ты спрашиваешь? Ты же прекрасно знаешь об этом.
— Они знают, что ты моя жена?
— Но ведь все об этом знают. Кажется, я не тайно выходила за тебя замуж? — сказала развеселившаяся Марта.
— Ты не так меня поняла. Я думал о том, не пробовали ли они потянуть тебя за язык, расспрашивать обо мне, о моей работе.
— Мы, кроме как о тряпках, ни о чем не разговариваем. Когда один раз с ней был ее муж, он только о том и говорил, как англичане помогают Ирану и как они нас любят. Известная песенка.
— Вот именно. Это может быть только начало. Мы должны предусмотреть любой их следующий шаг. Следовало бы их опередить.
— Я не понимаю, о чем ты. Дорогой мой, я действительно не подхожу для таких вещей. Хочу быть твоей хорошей, любящей женой. Надеюсь, ты не сомневаешься, что я очень стараюсь быть такой? Прошу тебя, прекратим это раз и навсегда, хорошо? А теперь скажи: ужин тебе понравился?
— Он был превосходен.
— Ну, тогда идем спать… — игриво прошептала Марта и прижалась к мужу. Он взял ее на руки и, улыбаясь, понес в спальню.
Весь дом постепенно погружался в сон, только Август вертелся в постели. Наконец он встал и закурил сигарету. Кристина тоже проснулась.
— Что с тобой? — спросила она.
— Ничего.
— Ты раздражен.
— Нет. Я же сказал — ничего.
— Что с тобой происходит? Тебя настолько вывело из равновесия убийство какой-то дурацкой собаки?
— Не знаю, дурацкой ли. Убийство животных всегда возбуждало во мне отвращение. А эта собака была такой верной, все время ходила за мной.
— О господи, как вы, Витгенштейны, похожи один на другого! Тот, внизу, постоянно обливается одеколоном, поскольку ему всюду мерещится трупный запах, а тебя мучает совесть из-за убийства собаки!
— Одеколоном?
— Да. Розовым.
— Зачем он это делает?
— Ты не слышал? Я же тебе говорила: он всюду чувствует смерть. Говорит, что его тело пахнет трупом. И этот человек должен был быть героем, солдатом! Убийство врага — это ведь солдатский долг. Так было всегда. А он только видит труп. Витгенштейны! Нежные, утонченные господинчики. А когда надо действовать, так сразу удирают. Погаси сигарету, меня мутит. Господи, когда же кончится этот кошмар? А куда ты его выбросил?