– То есть, ты считаешь, что вы боги!?
– Неа, дурачок, Митра это все мы. Ты тоже Митра.
Неслышной подступью, вчерашнее напряжение подкрадывалось вновь, с надеждой погубить Хван Самнанга окончательно. Его сознание как неисправное радио выдавало обрывки мыслей то здесь, то там, не давай собраться единой картине из осколков прошлого и свежей кладки настоящего. Стены из белого кирпича которыми он был окружен всю жизнь, исчезали теперь не в реальности, а в его голове. Хван Самнанг вновь переживал кошмар, когда белый кирпич покрывался пульсирующими артериями, и кровь, бившаяся в них, сейчас пульсировала в голове у рыцаря.
– Я ничего не понял – постепенно омертвевающим голосом заявил Хван Самнанг.
– Поэтому я тебе и говорю, поешь сначала нормально. Сомы подлить? – Свай направилась к холодильнику, уже зная, что Хван тихо кивнет в ответ.
Мясо на его тарелке остывало, и рыцарь принялся скорей дожёвывать его.
Что-то в нём окончательно сломалось. Будто бы еще вчера, покуда он обнимал ноги Митры, в нем образовалась трещина. А сегодня эта трещина обратила всего Хван Самнанга в раскрошенную черную пустоту, которой только предстояло обрести облик человека достойного называться именем богов.
После завтрака Свай и Хван отправились на прогулку. Хван наблюдал за жизнью каннибалов, и человечность этого бытия его поражала. Они обрабатывали огороды со своими пахучими травами, выращивали мелкий рогатый скот, знали электричество, а омнипаруса под которыми они шли, были настоящим произведением искусства. Хван долго стоял на причале, разглядывая флагман Шепчущего флота – большую каракку с крутыми боками. Тончайшие оптические кабели пронизывали полотно, изукрашенное медными узорами. Само полотно широкими, изящными, почти готическими линиями трапециевидно расходилось в стороны, напоминая геометрически правильные, острые крылья ската-орляка, которого Хван когда-то видел в детстве. Навершие омнипаруса представляло собой что-то вроде винтажного громкоговорителя, окруженного мощной оптикой с находящимся под ней модулем распознавания изображений.
Металлический корпус корабля, от маршевого двигателя, минуя маневровые, прорастал шпангоутами, которые умелый кузнец выполнил в форме человеческих костей. Сам корпус казалось, дышал, раздвигая на вдохе металлические рёбра.
Не застланные огнем ярости глаза Хван Самнанга смогли воспринять эстетику этого корабля, и Свай пришлось потянуть рыцаря за руку, чтобы усмирить его любопытство и восторг, и они могли пойти дальше.
– Зачем вы занимаетесь каннибализмом? – Внезапно спросил Хван Самнанг. Рыцарь решил, что если судьба сложилась, таким образом, он должен знать всё о той буре, в которую он попал.
– Мы не занимаемся каннибализмом. – Удивилась Свай Тиен. – Говоря твоими словами, мы, скорее людоеды, чем каннибалы.
– Вы не люди?
– Мы Митра. – Уверенно заявила Свай Тиен.
Хван Самнанг сделал паузу, чтобы обдумать услышанное, и хотел было открыть рот, но Свай Тиен его опередила.
– Митра это Идея что приводит хаос к порядку. Так?
Хван Самнанг кивнул. Они проходили по широкому деревянному мосту, перекинутому через особенно топкое место на болотце. Сияющие тусклым фиолетовым светом деревья шумно пили воду, и их листья в лучах утреннего солнца казались довольно яркими.
– Как хаос становится порядком с помощью Идеи?
– Сосуществование. Оно впитывает зло, оставляя лишь благость Митры, не нарушая изначальной сути явления. В этом состоит Идея.
– А если суть явления Зло?
– Тогда оно будет уничтожено.
– Чем же тогда это Уничтожение отличается от того что сделали мы?
– Как минимум мы никого не едим.
– Поглощение это всего лишь ритуал. Ты слишком привязываешься к своей собственной морали, и не можешь взглянуть на проблему как следует?
– А как следует?
– Ну, для начала попытаться представить, что ты сам – Зло.
Хван Самнанг удивленно посмотрел в бордовые глаза Свай Тиен, и встретив там немой вопрос, послушно принялся представлять себя в образе вселенского Зла.
Вот он с ордой жутких рыцарей-людоедов влетает в храм Митры и начинает пожирать все подряд.
Свай Тиен засмеялась. У неё был хриплый, но довольно милый смех.
– Я просила тебя представить Себя. У тебя на лице написано, что ты проворачиваешь в голове прошедшие события, только сторону сменив.
Под очередной смешок Хван задумался очень крепко, даже зажмурил глаза. В его голове сначала неуверенно, а затем все с большей и большей скоростью полетели картины.
Вот он, с другими рыцарями подняв щиты, спускается строем с кобуксона и видит, как с других кобуксонов сходят и другие рыцари. Вот звучит Коччи Хабчан, и болота прорастают цветами. Дома обращаются белыми кирпичом, испуганные мерзкие каннибалы падают под ударами мечей. Фиолетовые листья опадают, и крючковатые деревья покрываются цветами. Огромное, неделимое, единое поле цветов разных цветов, размеров, форм.