— Это лучше, чем дьявольские козни?
— Нет. Люди умеют быть жестокими.
— Ты думаешь, что это люди Карачуна?
— Скорее всего. Есть маленькая вероятность, что это его конкуренты. Но сомневаюсь. Уж слишком грандиозна идея. Для такой операции нужна тщательная подготовка. Они сначала обязательно поубивали бы конкурентов. Так у них работает мозг. Остался бы самый сильный.
— Значит, ты считаешь, что это люди?
— Конечно, люди.
— Но как же быть с продажей души?
— Ты когда-нибудь продавала душу?
— Нет.
— Правильно. А почему? Ты не способна предать. Но продать душу — это предать веру. Если ты не веришь, твоя душа не нужна дьяволу. Имеет ценность только прямое предательство. Принято считать, что предательство — это воинское преступление или нанесение вреда стране. Но у предательства огромный потенциал. Муж предает жену, дети предают родителей, родители детей. Предают свою работу, друзей и самого себя. И во всем этом кошмаре есть общее — всегда обнаруживается кто-то, получающий от этого выгоду. Без этого предательство не имеет смысла.
— Кто же эти благополучатели? — спросила Лида.
— Какие-то люди. Люди, понимаешь? Не мистические персонажи.
— Что же мне делать?
— Включи в свой список стандартный набор: деньги, секс, власть, продвижение по службе, жратву от пуза, доступные воображению извращения и пороки. Думаю, что этого будет достаточно. А если нет — это еще лучше. Заказчики будут вынуждены уточнить свои требования, что нас устраивает, чем ее больше мы будем знать, тем лучше. Наше оружие по-прежнему — информация. Слова часто эффективнее кинжала.
— Пожалуй, так и поступлю.
— Правильнее было бы отказаться.
— Почему-то мне кажется, что за дурацкой историей с дьяволом стоит твой Карачун или, что более вероятно, его Хозяин. Для моей книги такой поворот сюжета просто находка. Мы впервые обнаружили какое-то обоснование поступков твоих врагов. Не знаю, как дело обстоит на самом деле, но в моем тексте попытка стать подобным дьяволу смотрится очень органично.
— Хорошо бы ты ошиблась, — сказал я грустно. — Нам только дьявольских штучек не хватает.
Беседа с администратором
Люблю следить за тем, как меняется настроение Лиды во время работы над текстом. Вот ее руки мелькают над клавиатурой, потом вдруг на лице появляется счастливая улыбка, и я понимаю, что написанная фраза нравится ей. Выглядит это замечательно. Смотрел бы часами…
— Перестань за мной подсматривать, — не выдержала она. — Займись делом, мне кажется, что ты стал лентяем, смотри, не успеешь закончить работу к назначенному сроку.
Не по своей воле я стал фрилансером. Постоянная работа устроила бы меня больше. Однако футуроному не приходится выбирать. Заказы, как правило, поступают от журналов и Интернет изданий, но случаются подработки и от частных лиц. Сейчас я должен заниматься подробным анализом возможного возрождения общин, как одного из вероятных способов социального устройства счастливого будущего.
Пример бессмысленного, но хорошо оплачиваемого частным инвестором проекта. Вероятность исполнения подобного сценария близка к нулю. Когда я соглашался на эту работу, у меня были некоторые предположения о том, как идея общины может быть востребована в будущем, однако даже поверхностный анализ информации выявил столько нелепостей и несуразностей, что мой энтузиазм пропал, его не смогли подогреть даже мечты о крупном гонораре. Не отказался я от работы только потому, что хотел разделаться с этой темой раз и навсегда.
В запасе у меня было еще две недели, я был уверен, что успею исполнить свой научный долг, тем более что я знал, о чем писать.
Однако поработать не удалось. Раздался телефонный звонок. Лида взяла трубку, поздоровалась, прослушала длинную фразу, скорчила недовольную рожицу, сказала: «Да», и положила трубку.