— Умею-умею. Ты же сама мне прислала инструкцию.
— Забыла, отправила или нет. А если бы ты и во второй раз получила, думаю, не обиделась бы. Какая я молодец, настоящая подруга. Поделилась полезным знанием.
— Слова-то какие знаешь — «думаешь», «знание». Меня троллить не нужно. Я сама кого хочешь!
— Со мной у тебя ничего не выйдет. Мне на любые слова наплевать. Вот если бы ты мне пинка под зад дала, я бы так ответила, что мало бы не показалось.
— Что ты заводишься? Сама говоришь, что на слова не обращаешь внимания, а начинаешь психовать.
— Ничего и не разволновалась.
— Успокойся, это я проверяла, действует инструкция или нет. Спасибо, подруга, хороший документ прислала. Не знаю, как и благодарить. Но ты такая умная, что меня прямо оторопь берет…
Они расхохотались.
— Все правильно, если хочешь поиздеваться вволю, сначала объект похвали. Люди это любят, они на похвалу падки, как рыба на червяка. Защиту снимают, а там уж делай с ними, что хочешь.
— Да. Мне этот прием тоже понравился. Один чувак мне написал: «Я думал, что вы — человек, и беседовал с вами, как с человеком». Ох, я и рассвирепела. Объяснила ему, что дураки, над которыми я издеваюсь, не имеют права называть меня человеком. Недостойны!
Они опять дружно расхохотались.
Забавно. Нужно будет запомнить. В последнее время я сталкиваюсь с людьми, которые не наделены умением уважать других людей. Если бы я хотел оскорбить их, то сказал бы, что они презирают людей. Но боюсь, что они признали бы мои слова похвалой. Если у Карачуна есть ученики, эти две тетки подошли бы наилучшим образом. Они бы ему понравились.
А еще бы они просто отлично смотрелись в комиссии Маккарти. В какой-нибудь глухой традиционной общине из антиутопии. Им обязательно пригодилось бы умение контролировать чувства при вынесении обвинительного приговора несчастным нарушителям общинных правил и табу. Мимо них не проскочишь!
Работодатель
Меня отвлекли. Позвонил Куропатов.
— Привет! — сказал я.
— Я подумал…
— Дальше не продолжай. Ты подумал. Это прекрасно! Что тут можно еще добавить! Я очень рад. Тебя это характеризует с лучшей стороны.
— Не перебивай. Я подумал, что тебе нужна помощь. Ты выглядишь грустным и опустошенным. Это не хорошо. Не знаю, в какую историю ты попал, но можешь на меня рассчитывать. Уверен, что могу быть полезен. Что нужно сделать?
— Если бы я знал, то сделал сам.
— Ты — тугодум!
— Тебе-то откуда знать?
— Предположение подтвердилось, у тебя серьезные неприятности. Теперь я буду рядом с тобой, даже если ты откажешься от моей помощи.
— И как ты собираешься помогать?
— Сначала я должен узнать суть проблемы, мы с тобой поговорим, ты расскажешь все-все, без утайки, вот тогда и решим, что делать. Без меня ты все равно не справишься. Иногда без дружеской поддержки не обойтись.
Есть у Куропатова неприятное качество, — он довольно часто ввязывается в дела, не рассчитав силы, не оценив степень риска. Он почему-то думает, что мои проблемы связаны с философской трепотней и заумью. Для него я — кабинетный человек, далекий от реальной жизни. У меня не было времени убедить его в обратном. Куропатов и прежде был излишне упрямым. Если уж он что-то решил (например, помогать мне), то будет путаться под ногами, какие бы разумные доводы против его навязчивого вмешательства я ни приводил. Самое ужасное, что ему такое поведение никогда не надоедает. Вот и получается, что мне легче добровольно рассказать правду о Карачуне, чем рассчитывать, что он вдруг образумится. Можно сэкономить много сил и времени.
— Хорошо, уговорил. Встретимся, когда освобожусь, и я расскажу свою историю. А сейчас, извини, я занят. Не могу больше говорить.
— Нет, так дело не пойдет. Тебе нельзя быть одному. Вот куда ты сейчас собрался?
— А тебе что за дело?
— Не хами. Просто ответь на вопрос.
— К моим проблемам эта поездка не имеет отношения. Готовлю для одного заказчика отчет по интересующей его теме. Обычная работа.
— У тебя замылился глаз. Сомневаюсь, что ты способен адекватно оценивать опасность своего положения. Просто скажи, куда ты направляешься?