— Мне, честно говоря, все равно, но для безопасности…
— Ты в полиции. Здесь никакой опасности не бывает.
— О, нет, — Гриша улыбнулся. — Не для моей. Для вашей.
— Значит ты хочешь на меня напасть?
— Не особо.
— Вот и хорошо. А теперь давай, кончай тратить мое время и начинай рассказывать. Кто ты? Как зовут? Зачем пришел? По порядку.
— Меня зовут Григорий Федорович Титов. Я пришел, чтобы признаться в совершении сменад… нет, двадцати убийств. Все время сбиваюсь со счета.
Он сделал паузу, дожидаясь, пока следователь все запишет.
— Гриша, значит… А ты, Гриша, случайно на учете в психиатрии не состоишь?
— В каком смысле?
— А вот в таком. У вас, сумасшедших, после того выпуска новостей как будто башни по сносило. Сидели себе спокойно, а потом увидели, вариант, как можно на себя внимание обратить и началось. Один звонит: Я убил всех тех в парке. Потом второй… Ты, вот, дурачок, лично приперся. Это даже хорошо. Хулиганку будет проще впаять. А то ишь чего, у меня и без вас, идиотов, работы по горло.
— Какого еще выпуска новостей? — непонимающе спросил Гриша.
Дубров отложил ручку в сторону и пристально посмотрел на Гришу, хотел понять, говорит тот правду или же продолжает валять дурака.
— Того, что сегодня вечером показывали. Там, где начальник городской полиции все просил помочь с информацией.
Про начальника полиции следователь соврал умышленно. Это была маленькая уловка, на которую попадалось удивительно много людей. Небольшая ложь, вызывающая зуд в языке подозреваемого, невыносимое желание поправить ошибку. А так как преступники по большей части люди плохо себя контролирующие, то и зуд в языке перетерпеть им почти никогда не удается.
— Извините, но сегодня вечером я новости не смотрел, — к разочарованию следователя ответил Гриша. — В это время я шел сюда, чтобы сдаться…
— Что-то ты долго шел.
— Да, дорога выдалась длинной… Из пригорода. Вчера я там еще троих убил. Улица Кокчетавская. К сожалению, номер дома я не знаю, но вы его легко найдете. Такой кирпичный. Я оставил ворота открытыми.
Обычно Дубров мог различить, когда человек врет, а когда говорит правду. Эта способность выработалась у него за годы работы следователем. Некое чутье, интуиция, основанная на языке тела, интонациях, мимике собеседника. Но странный человек, сидевший сейчас напротив — а в том, что он странный, Дубров совершенно не сомневался — никоим образом не выдавал себя. Он был совершенно спокоен, чего совсем не ждешь от того, кто пришел сознаться в убийстве. Но и его лицо прямым текстом говорило, что никакой лжи в словах не было. Противоречие, выдающее психопата. А еще, Дубров заметил, что чем дольше он смотрит на Гришу, тем отчетливее ощущает себя не в своей тарелке. Словно разговаривает не с человеком, а с какой-то имитацией, хорошей подделкой. Неприятное ощущение, от которого мурашки бегут по спине и шее аж до самого затылка.
— И что, Титов, — следователь решил больше не называть Гришу по имени, чтобы дистанцировать себя, — если я сейчас пошлю наряд проехаться по… как там улица?
— Кокчетавская.
— Если я пошлю наряд проехаться по Кокчетавской, — он быстро записал название в блокнот, — они найдут дом с открытыми воротами?
— Ну, если их никто не закрыл, то да.
— А внутри дома?
— Вам так интересны подробности?
— Конечно, интересны. Но сейчас я просто хочу убедиться, что ты говоришь правду. Понимаешь, если у тебя проблемы с головой, то это ничего страшного. Для тебя. Отправят в дурку, будешь там тихонько таблетки кушать и на кроватке лежать. А мне кучу бумажек заполнять придется. И патрульным тоже, если они без спроса в чужие ворота попрутся.
— Хорошо, если вы так боитесь быть обманутым… Внутри дома они найдут три обезглавленных тела. Одно принадлежит Кириллу Шацу. Отчество я не знаю. А два других – его жене и дочери.
— Обезглавленных? — Дуброву это слово совсем не понравилось. — Ладно…
Он взял мобильный, вышел в коридор, но остался у порога, чтобы держать Гришу на виду, и набрал номер диспетчера.
— Дубров… Отправь наряд на Кокчетавскую улицу. Там должен быть дом… Что? На месте уже есть машина? А кто вызвал?.. Понял. И что там?.. Ясно, — он нажал кнопку сброса. В кабинет Дубров вернулся уже в сопровождении второго следователя.