— Дудка? — приглушенно спросил тот через балаклаву.
— Он самый.
— Предпоследняя дверь справа. Три человека. Один наш.
— Понял.
Он протиснулся между оперативниками и очутился в таком же узком коридоре, какой был на первом этаже. Те же двери кабинетов по обе стороны. Те же крашеные стены и протертый линолеумный пол. Вот только ощущение «затишья» здесь было еще сильнее. Будто весь мир лишился каких-либо звуков, каждый шорох, каждый нервный вздох человека с автоматом за спиной казался неестественно громким, выдающимся из общего фона. Вернее, из его отсутствия.
Осторожно ступая вперед, Дудка дошел до предпоследней двери справа. Она единственная из всех была открыта настежь. Словно приглашала войти. Манила, как огонек-приманка на голове хищной глубоководной рыбы.
Остановившись прямо за дверным проемом, Дудка собрался с мыслями и посмотрел на часы. Маленький циферблат Гносиса показывал без одной минуты полночь.
«Вот он, судный час, — подумал Дудка. — Так или иначе, судьба мира решится здесь и сейчас. Давай, Степа, не обосрись».
Он поправил воротник рубашки, пригладил всклокоченные волосы однопалой ладошкой и шагнул к двери.
— Сантехника вызывали? — ступив на порог, спросил он, быстро окинув взглядом помещение, оценивая ситуацию.
Кабинет выглядел как поле боя. Один письменный стол лежал на боку в дальнем углу. Второй – вверх ногами в противоположенном. Бумаги, по всей видимости, обитавшие когда-то на них, теперь были разбросаны ровным слоем по линолеуму, вперемешку с осколками старого электронно-лучевого монитора. Сам корпус монитора, треснувший и покосившийся, был привален телом мужчины, лицо которого Дудка рассмотреть не мог.
В самом центре кабинета на табурете сидел следователь Дубров. Его лицо было бледным, а в глазах читалась усталость и нервозность. И это было естественно для человека, которого держали в заложниках. Гриша, сидел за спиной следователя, на его собственном стуле и прижимал к его горлу широкое лезвие кухонного ножа.
— Дудка, он хотел, чтобы мы тебя позвали, — медленно проговорил следователь, стараясь не шевелить головой.
— Дубров, ты как? — Дудка сделал шаг в его сторону, демонстративно не обращая внимания на Гришу. Конечно, с оперативным отделом у него были не самые лучшие отношения, но сейчас все распри и недовольства друг другом отступили на задний план.
— Сойдет… кажется, он мне руку сломал.
— Что здесь случилось? — Дудка сделал еще шаг, оказавшись на пол пути к табурету.
— Он пришел… сказал, что с повинной… а потом как будто с катушек слетел.
Гриша молча сидел за следователем и следил за разговором, неотрывно глядя на Дудку. Он ловил каждое его движение, изучал манеру речи, одежду, внешность.
— Так что ж вы его не заковали сразу?
— А мы и заковали. Он цепь на наручниках порвал.
— Вот как? — Дудка наклонился вбок, чтобы лучше рассмотреть руку, в которой Гриша держал нож. Действительно, на его запястье выделялся светлой полосой металл браслета, с которого свисал обрывок цепочки. — А дальше?
— Потом он Леху об стол ударил и в стену бросил. Я даже опомниться не успел. Кажется, он мне руку сломал, — Дубров взялся за локоть и дрогнул от боли. Лезвие ножа впилось в кожу на горле и из образовавшегося пореза проявилась капелька крови.
— Ты уже говорил… Руку это плохо. Ты ж теперь не сможешь в носу ковырять, или чем ты там в рабочее время занимаешься? — Дудка улыбнулся и посмотрел на Гришу. — Ты звал, и я пришел. Отпустишь его?
— Закрой за собой дверь, — прошептал Гриша следователю и медленно убрал нож.
Дубров тут же вскочил с табурета, на котором обычно сидели те, кого он допрашивал, и, держась за руку, изогнувшуюся под неестественным углом, поковылял к выходу.
Когда дверь в кабинет закрылась, Гриша указал лезвием на табурет, приглашая Дудку сесть.
— Нет, спасибо, я попу берегу, — Дудка опять улыбнулся, и улыбка эта была вершиной его актерского мастерства. Ему стоило огромных усилий не поддаться панике и держать себя в руках. Оставшись наедине с загадочным слоеным человеком, он ощутил, будто сам себя запер в клетке со зверем. Словно дрессировщик-новичок, забывший в гримерке кнут. Дрессировщик-новичок, у которого по спине бегут мурашки.