Он повернул голову в сторону лесопосадки и увидел, как по тропинке, вилявшей между деревьями, шел мужчина. На первый взгляд он был похож на уставшего работника завода. Клетчатая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, рукава закатаны до середины предплечья. На ногах темно-серые брюки с плохо просматривающимися стрелками, и заношенные до плачевного состояния кроссовки. Прямая противоположность новеньким белым Никитиным. Лицо мужчины было бледноватым, с глубокими мимическими морщинами в уголках рта, что могло говорить о старой привычке курить или же плохой наследственности. В целом этот человек выглядел усталым, будто шел только-только со смены, прямиком из цеха. Вот только до конца рабочего дня было еще далеко.
Подойдя к гравийной дорожке, мужчина остановился, немного растерянно посмотрел влево, затем вправо, словно не зная, куда двинуться дальше. После чего продолжил идти прямо. Никита тут же потупил взор. Он опустил голову, сконцентрировавшись на картах. Что-то в этом человеке ему не понравилось с самого начала. Интуиция подсказывала ему, что мужчина из той породы людей, которые любят подсесть к незнакомому человеку в парке и попросить у того мелочи на бутылку пива или что-то в этом роде. Конечно, Никита в первую очередь вышел из дома ради случайного знакомства. План заключался именно в том, чтобы посидеть немного на скамейке, перекинуться парой слов со случайными прохожими, если выпадет такая возможность, ослабить хватку всепоглощающего страха перед людьми хотя бы немного. Но этот мужчина не вызывал у него доверия. Что-то в его внешнем виде, в походке и даже слегка растерянном взгляде, говорило о том, что он принесет с собой только неприятности.
Воспользовавшись тактикой «не смотри на врага, и он не посмотрит на тебя» Никита полностью сконцентрировался на картах. Он сделал несколько заметных только ему движений, перетасовал колоду, затем повторил, ожидая, пока мужчина в клетчатой рубашке пройдет мимо. На середине четвертого повторения цепочки движений, он заметил периферийным зрением поношенные кроссовки, шаркавшие по тротуарной плитке. Они возникли гораздо ближе, чем того хотелось. Мужчина подошел к скамейке, на которой сидел Никита и, к его большому разочарованию, остановился.
«Ну вот, — пронеслось у Никиты в голове, — сейчас попросит закурить или мелочи. Как пить дать попросит».
— Не против, если я здесь присяду? — вместо этого спросил мужчина бархатным баритоном.
Никита поднял голову и посмотрел на соседнюю пустовавшую скамейку, тем самым намекая, что в парке еще много свободного места. Мужчина понял его и показал пальцем на карты.
— Мне просто стало любопытно. Я бы хотел намного посмотреть. Если, конечно, не возражаешь.
Не дожидаясь разрешения, мужчина сел. Никита нервно поежился. На секунду ему показалось, что от незваного соседа по скамейке повеяло холодом, будто тот только что вышел не из зарослей лесопосадки, а прямиком из холодильника. Было ли это плодом подстегнутого страхом воображения или же случайным порывом прохладного ветерка Никита не знал, да и по большому счету это не имело никакого значения. Прекрасный день для прогулки уже был испорчен.
— Красивые, — заметил мужчина, разглядывая карты. — Я таких еще не видел. Дорогие, наверно? — он перевел взгляд на лицо Никиты. — Что-то ты бледный какой-то. Тебе плохо?
«Ответь ему, — подумал тот. — Не сиди сиднем, ответь ему. Не похоже, чтобы он собирался клянчить на опохмел, а значит, это просто обычный рабочий и ничего больше. И ничего страшного… Просто перекинься с ним парой безобидных фраз. Разве не за этим ты выполз из своей берлоги? В конце концов, разве не за этим ты здесь?»
— Они коллекционные, — промямлил Никита.
— Что ты говоришь? — мужчина нахмурился, не расслышав.
— Я говорю, они коллекционные. Мои карты.
— А… Значит дорогие… Все, что коллекционное – дорогое. Хотя, мой отец собирал почтовые марки и половина из них в общем-то ничего и не стоила. Наверное, все-таки, дело в редкости. А твои редкие? — спросил он и тут же уточнил: — Ты не подумай, я из чистого любопытства спрашиваю.
— Не особо, — ответил Никита уже увереннее. — Мне их мама подарила.
— Ясно… — кивнул мужчина. — И что, фокусы какие-нибудь знаешь?