— Ну хорошо. Ее зовут Мария Ивановна. И в руках у нее небольшая книжица в мягком переплете. Она поднимает эту книжицу и говорит своим ученикам: «Дети, сегодня мы будем проходить произведение под названием…» — он запнулся.
— Мизинец, — подхватил Рупор.
— Почему мизинец?
— Ну а что? Это ж про тебя будет книжка. А ты у нас персонаж колоритный. Вон, с отличиями. Да и звучит хлестко. Мизинец, — он улыбнулся, обнажив остатки пожелтевших зубов.
— Ладно, пускай будет «Мизинец».
— А главным злодеем тогда Гришу запиши. Чтобы все, как в жизни.
— Само собой. Только концовку тогда придется поменять. А то как для главного злодея он слишком быстро сдулся. Да и победил его не я, так что…
— Та не, нормально. У нас же дешевое чтиво для поезда. И так сойдет. Или можно как-нибудь обыграть это все по-хитрому.
— Ага, что он, стараясь вырваться из замкнутого круга бытия малозначимого персонажа, сам того не заметив стал основным героем и полностью подчинился канве сюжета. Победил сам себя, так сказать.
— Та не, Степка. Это слишком заумно. Ты опять в философию укатился. Если так дальше пойдет, то бедным детям тоже придется задиогениваться.
— Так еще веселее, — Дудка улыбнулся. — Представь, все тоже самое, только весь класс в драбадан пьяный.
Прикинув картину, Рупор хрипло рассмеялся, после чего раскашлялся и, тихо выругавшись, еще выпил. Степа замолчал, наблюдая за тем, как бездомный закусывает и вдруг кое-что случилось.
— Слушай, Рупор, а у тебя бывало такое, что говоришь с кем-то и хочешь сказать имя актрисы. Ну, той, что блондинка такая… Она еще играла в том фильме… Ну как же ее? — он демонстративно щелкнул несколько раз пальцами, будто изо всех сил пытался вспомнить. — И у тебя никак не получается. А потом, спустя неделю, а может и две, просыпаешься утром и тебя как молотком по голове бьет. И ты почти выкрикиваешь ее имя, но оно уже никому не нужно.
— Вроде как бывало, а что?
— Кажется, я только что вспомнил очень важную часть разговора с Гришей. Когда мы с ним остались наедине в кабинете следователя он кое-что у меня спросил.
Заметив, как лицо Дудки помрачнело, Рупор, несмотря на совсем недавнее веселье, тоже напрягся.
— Что-то важное?
— Думаю, да. И я сейчас попробую спросить тебя тоже самое. Рупор, ответь, как называется этот город?
Бездомный открыл было рот, но тут же осекся. Вопрос был банальным, простым до невозможности, но тем не менее, ответить на него он не смог. Из его горла вырвалось лишь сдавленное: — Э…
— Так я и думал, — кивнул Дудка, чувствуя, как трезвеет. — Но ты не переживай. У меня тоже не получилось.
— Что за феномЕн? — Рупор нервно вытер руки о полы пальто.
— Гриша сказал, что это дыра в сюжете. По его логике названия города не существует, потому что его не написали в сценарии. А раз мы персонажи, то не можем знать того, чего в сценарии нет.
— Степка, что-то мне уже не весело как-то…
— Мне уже тоже.
— Это что же значит? Что мы действительно в пьесе?
— Или в книге, — пожал плечами Дудка. — Может даже в игре. Теория симуляции вселенной в каком-то роде. Мир подстраивается под наше восприятие и дает то, чего мы от него ожидаем. Почему нет? Мою работу, например, это полностью объясняет, потому, что все существа сверхъестественной природы по сути плод массового бессознательного. Когда слишком много людей думает о мифе, как о реальности, он ею и становится.
— И что же нам теперь делать? — Рупор не понял большую часть того, о чем сейчас говорил Дудка, отчего страху в нем значительно прибавилось.
— Нам? — тот опять пожал плечами. — А что мы должны делать? Что мы можем делать? Тем более, если симуляция настолько хороша, что ты не можешь отличить ее от реальности, тогда какая разница? Вопрос в другом, что делать с этим? — Степа постучал по стеклу наручных часов. — Гносис же должен что-то значит, ведь так? Даже если мы живем в симуляции, в нем должен быть какой-то смысл?
— Может алхимик тоже узнал про симуляцию? — предположил Рупор.
— И сделал механизм, — продолжил мысль Дудка, — отслеживающий все параметры симуляции… Они смотрят на все одновременно… — повторил он слова Тани. — Тогда это значит, что они показывают не конец света, а буквально конец симуляции. Конец всего, это…