— Привет, — сказала она котенку и улыбнулась. — Ты потерялся?
Котенок в ответ облизнулся и склонил голову на бок, будто специально стараясь выглядеть максимально мило.
— Ты кушать хочешь? — в груди Любви Александровны ёкнуло. Она вспомнила своих сыновей в их юные годы, их вечные ссоры из-за не поделенной конфеты, но быстро отогнала это воспоминание. — Пойдем, я молока тебе налью. Свежее, только утром купила.
Она забрала котенка домой. Он не сопротивлялся. Она накормила его. Он в благодарность потерся о ее ногу и помурлыкал. Она назвала его без изысков Барсиком. Он не возражал. Это было началом крепкой дружбы длинною в долгих тринадцать лет. Дружбы, закончившейся настоящей трагедией.
Октябрь 2019 для бабы Любы выдался тяжелым. К слову, последние пару осеней вообще были не из лучших. Для старого организма смена сезонов всегда стресс. Частые дожди приносят сырость, от которой болят суставы. Перепады давления вызывают головную боль, сердце иногда ни с того ни с сего идет в пляс так, что кажется будто вот-вот выпрыгнет из груди. Таблетки помогают, но есть их пригоршнями тоже не выход. На такое развлечение никаких денег не хватит. А даже если и хватало бы, то желудок все равно не одобрит.
Утром тридцать первого Баба Люба встала с раскладного дивана-кровати, который уже давно был только кроватью, кое как застелила его простыней, аккуратно обойдя стороной угол, на котором спал Барсик, и, шаркая засаленными тапочками поковыляла на кухню. Она хотела поставить чайник на плиту, заварить себе слабого ромашкового чаю. Кофе она не пила уже несколько лет. Врач запретил. Он сказал, что ее сердце уже слишком износилось и кофе для него вреден. Конечно, еще он говорил о физических нагрузках и лишних волнениях, но баба Люба не ходила в спортзалы, не бегала стометровки и уже очень и очень давно ни о чем не волновалась. С высоты своих лет она смотрела на мир с железобетонным спокойствием. Для нее вселенная сузилась до однушки в малосемейке на окраине города, барахолки, на которую она иногда ездила за разными мелочами и книгами, да аптеки на углу соседнего дома. И в этой вселенной не было места неожиданностям. Даже Барсик на тринадцатом году жизни уже не бегал заполночь по квартире с воплями, предпочитая большую часть времени спать по разным углам. Иногда он все же выбирался на балкон, усаживался на перилах и лениво наблюдал за наглыми голубями, которых по незнанию когда-то прикормила соседка. Теперь они устроили под ее балконом гнездо, изгадили все вокруг и постоянно доставали окружающих раздражающим клацаньем коготков по жестяному подоконнику. Пару раз Барсик чуть не свалился вниз, пытаясь их поймать, после чего сдался и ограничился простым наблюдением.
Баба Люба дождалась, пока закипит чайник, залила кипяток в фарфоровый заварничек, расписанный под хохлому, затем приоткрыла форточку, чтобы немного проветрить, и поковыляла обратно в комнату. Завтракать ей не хотелось. Ей хотелось еще немного полежать. Но она не собиралась этого делать. Для себя она решила, что самый верный способ не раскиснуть окончательно, это держать себя в ежовых рукавицах, не лениться по чем зря, и побольше двигаться. Последний пункт был особенно тяжелым.
Вернувшись к дивану, она взяла со стоявшей рядом тумбочки радио, поднесла к лицу, прищурилась, напрягая глаза, и покрутила ручку громкости. Динамик затрещал, после чего из него полился мягкий девичий голос. Он спрашивал радиослушателей, будут ли они праздновать Хэллоуин и если да, то какой костюм приготовили для вечеринки.
Баба Люба недовольно поморщилась и плямкнула пересохшими губами. Она не одобряла этого новомодного праздника. Ей было совершенно не ясно, кому в здравом уме придет в голову переодеваться в разных чудищ, привидений и прочую бесовщину, и разгуливать в таком виде по городу. Лишний повод напиться и побуянить, только и всего.