— Ну, вот и все, — Дудка медленно опустил бутылку. — А ты боялся…
— Что?! — громко переспросил оглохший от грома Петя.
***
Дудка с Петей вернулись к дороге тем же путем, что и уходили. Хотя выглядели они уже совсем по-другому. Черные волосы Дудки стояли торчком от статического электричества, как у какого-нибудь сумасшедшего профессора из детского мультика, а взгляд выражал вселенскую усталость и сильное желание спать. Петя, в свою очередь, с ног до головы извозился в пыли, на его очередной футболке — на этот раз надпись на ней гласила «Самый лучший папа» — у подмышки красовалась небольшая дырка, которую он умудрился продрать острым углом китайской шкатулки, из отверстия в велосипедном шлеме торчала одинокая веточка, а лицо его было покрыто множеством маленьких черных точек - следов от пороха вечной петарды.
— Ну что там? — завидев их поинтересовался Рома.
— Все нормально, — махнул рукой Дудка. — Никаких больше рогатых жаб. Можете забирать тело.
— Может скорую вызвать? — участливо спросила Маша. Вообще, она совсем не хотела разговаривать с Дудкой. Ее пугала его рука. Да и он сам в целом. Но совершенно разбитый и жалкий вид Степы пробудил в ней материнский инстинкт. По крайней мере какое-то из его проявлений.
— А ты еще не вызвала? — удивился Дудка. — Вы теперь сами смерть констатируете?
— Нет… В смысле, для вам… вас. Для вас… — она запнулась и потупила взгляд.
— Для мну не надо, спасибо. А вот Петю, может, и стоило бы осмотреть. Авось они какую таблетку от глупости ему пропишут? Чтобы он слушался опытного товарища и закрывал уши, когда велят. Да, Петя? — он повернулся к своему ученику.
— Что?! — громко ответил тот.
— Ничего! — так же громко сказал Дудка и жестами показал на «Волгу». — Домой пора! Спать!
— А… — Петя кивнул и побрел к машине, волоча за собой тяжелую спортивную сумку.
— Ну а мне что делать? — Кирилл Шац по-прежнему стоял у патрульного «Приуса». От шока он уже отошел, но все еще не до конца понимал, реально ли все происходящее, или же это какая-то странная шутка.
— Подписать протокол и идти домой, — пожал плечами Дудка.
— Нет, я в смысле… там же правда была рогатая жаба? Я же видел ее? Мне же не померещилось? Что мне теперь с этим делать?
— Может была, а может и нет. Разве это так важно? Главное, что теперь ее точно нет и лучше отталкиваться от этого. А по поводу, что тебе делать, Шац, попробуй начать скорбеть. У тебя, как ни как, сегодня тезка умер.
По привычке ни с кем не прощаясь, Дудка развернулся и побрел, зевая на ходу, к своему автомобилю. Как только он сел на пассажирское сидение, Петя завел двигатель. Старая зеленая «Волка» чихнула пару раз, неуклюже развернулась и скрылась в ночи.
6 Поминки
Шац повернул руль, его автомобиль съехал с проспекта Победы и оказался на главной кладбищенской улице. Небо над могильными крестами вопреки ожиданиям было чистым, без единого облачка. В кои-то веки синоптики оказались правы, дождя не предвиделось. Шац проехал вдоль стройных рядов оградок до самого конца асфальтового покрытия и свернул на грунтовую дорожку, шедшую вдоль края кладбища. Заметив вдалеке три разрытых могилы и мужчин с лопатами и экскаватором, он направил автомобиль к ним, но рядом не остановился. Прогрохотав по кочкам и ухабам мимо, он свернул на лужайку, которую, судя по следам шин, часто — использовали как стоянку скорбящие и навещающие. Шац припарковал автомобиль так, чтобы хорошо видеть разрытые могилы, заглушил мотор и стал ждать.
Не кладбище он приехал заранее, потому что не знал на какое именно время были назначены похороны. Он был уверен, что они состояться именно сегодня и имел основания полагать, что около полудня. Но не больше. Все дело в том, что жена второго Кирилла, до того считавшая Шаца плохим примером для своего мужа, теперь в открытую его ненавидела. Когда ее среди ночи разбудил телефонный звонок и полицейский на том конце провода сообщил, что на водохранилище произошел несчастный случай, она долго виноватых искать не стала. В истерике она тут же позвонила Шацу, все еще бывшему на месте происшествия, и высказала ему все, что думала. «Это все из-за тебя! — кричала она в трубку. — Это ты во всем виноват! Ты и твоя водка!» И Шац не мог ей никак возразить. А что он должен был ей сказать? Что ее муж не полез в воду пьяный, просто его утопила гигантская рогатая жаба? Да она бы, не одеваясь, босая, тут же прибежала на водохранилище и придушила бы его голыми руками. Нет, Шац понимал, что стал заложником ситуации, а потому молча слушал и терпел. Это было хорошо, как для нее, так и для него. Естественно, после такого о приглашении на похороны не могло быть и речи.