За спиной Шаца открылись двери кафе «Шашлыки-пельмени», в проеме показалась вдова и объявила: — Все готово, заходите.
Вдруг, как по щелчку пальцев все вернулось в норму. Никакого страха, никакой тяжести, висевшей в воздухе. Никаких неприятных воспоминаний о школьных линейках, тревожных мыслей об овцах и волках. Никакого угрожающего и необъяснимо странного чувства надвигающейся беды. Все это словно ветром выдуло из головы Шаца. Он посмотрел сперва на вдову, стоявшую у входа и пересчитывавшую для верности проходивших мимо нее людей, затем, снова на Гришу. Тот больше не был похож на волка в овечьей шкуре. Просто сварщик, обыкновенный, каких стони и тысячи. И ничего странного в нем нет. Ну, может быть, только эти руки пианиста…
***
Внутри кафе «Шашлыки-пельмени» выглядело ненамного лучше, чем снаружи. Старые затоптанные ковры, интерьер на советский манер с тяжелыми темными шторами, деревянными панелями на стенах, и длинными столами, покрытыми не белыми скатертями, а бежевой монотонной клеенкой, как в какой-нибудь столовой.
Шац прошел от входной двери по короткому коридору и уперся в образовавшуюся у развилки очередь. Люди по одному заходили в крохотную комнатку с умывальником и зеркалом над ним, чтобы помыть руки, а потом, по указанию вдовы занимали место за столом.
Шац был не против личной гигиены. Сам он обычно руки мыл редко. Он предпочитал думать, что таким образом закаляет иммунитет, а еще от мыла у него пересыхала кожа. Но если ситуация требовала похода к рукомойнику, сопротивляться он не собирался. Более того, сейчас ему хотелось на секунду стать грубияном и пролезть без очереди, ведь впереди него было столько людей, а сзади всего один – Гриша. И хоть он почти никак не выказывал своего присутствия, стоял себе спокойно, и что самое главное молча, Шацу все равно было как-то не по себе. Пускай этот Гриша был самым обыкновенным сварщиком, пускай все те странные и тревожные мысли, возникавшие в голове в его присутствии, были всего лишь плохой игрой воображения, но это было не важно. Неприятный осадок уже остался.
Постепенно все люди заняли свои места за двумя столами, выделенными в зале под поминки Кирилла. Этот момент для Шаца тоже вышел неудачным. Его посадили в самом конце второго стола рядом с тем, с кем сидеть ему не хотелось. Видимо, во время организации поминок вдова решила, что будет удобнее рассаживать людей по степени близости к усопшему. Сначала близкие родственники, потом дальние, затем друзья и коллеги. А так как на появление Шаца она не рассчитывала, то место досталось ему какое было - рядом с самым нелюдимым человеком в цеху.
— Интересно, что это? — спросил Гриша, разглядывая тарелочку с какой-то кашей.
— Кутья, — с легкой ноткой недовольства ответил Шац и попытался немного отодвинуться, но у него ничего не получилось. Ножка стула уперлась в трубу батареи.
— Кутья? Впервые слышу…
— Да? Вы же сказали, что похоронили отца в прошлом году.
— Может лучше на «ты»? — Гриша добродушно улыбнулся. — И я не говорил, что похоронил отца в прошлом году. Я сказал, что он в прошлом году умер. Мне кажется, это большая разница.
— А, точно, у вас же были не очень хорошие отношения. И что, ВЫ, — Шац выделил голосом слово, чтобы подчеркнуть, что на «ты» переходить не хотел, — его похоронили без всякий церемоний?
— Нет, я его съел, — Гриша опять улыбнулся, но добродушия в этой улыбке уже не было.
Шац посмотрел на него удивленно, а после сказал: — Понял, смешно. В общем, кутья, это каша с медом, специально для поминок. По правилам ее нужно есть первой, но тут уж как хотите. Лично я не буду.
Он отодвинул свою тарелочку в сторону и пододвинул ближе ту, на которой лежали блины. Гриша пронаблюдал за его действиями с нескрываемым интересом, затем все же попробовал кутью.
— А вы знаете, Кирилл, — тщательно пережевав порцию, сказал он, — вполне неплохо. Вроде каша, но сладкая. Каждый день такое я бы есть не стал, конечно…
Шац отправил в рот треугольник блина целиком и принялся активно работать челюстью. Тем временем вдова за соседним столом что-то тихо сказала родным, подняла рюмку и уже громче призвала всех выпить за упокой. По-видимому, сварочный цех только и ждал этой команды. Мужики все как один затихли, подняли рюмки, словно репетировали до этого, и выпили. Гриша не стал исключением. С ловкостью бывалого, он буквально вплеснул водку себе в горло, занюхал блином, и, не поморщившись, доел кутью.