— Осторожнее! Демон не воробей… Лучше посмотри сюда, — Дудка торжествующе постучал мизинцем по оголившейся ягодице парня, на которой отчетливо был виден знак призыва. — Ух, хорошая работа. Линии четкие, ровные. Сразу видно твердую руку. Смотри, — он склонился прямо над ягодицей, едва не упираясь в нее носом, — краска черная, густая. И это покраснение вокруг, по контуру. Значит, татуировка еще свежая. Может два дня, или три. Процесс заживления еще не закончился. Судя по технике исполнения, мастер знал свое дело. Не новичок – это точно. Хотя, что касается самой формы знака, тут он наверняка действовал вслепую. Скорее всего, наш сатанист сам выбирал геометрию, а мастер только перевел ее на тело. Интересно, чернила использовались стандартные или же…
«Разглядывает, как ботаник мошку, — подумал Петя, наблюдая за тем, как Дудка анализировал вслух татуировку. — И как он может в нужный момент забыть обо всем на свете, сойдясь клином на работе? Мне так не светит. Тут никакая зубрежка не поможет. Талант нужен».
— … ты меня слушаешь? — Дудка шлепнул его однопалой ладошкой по плечу.
— Что? — встрепенулся Петя. — Нет, прости, задумался чего-то.
— А ну сейчас же прекрати! Тебе сейчас думать много нельзя, шлем лопнет. Лучше скажи мне, чей это знак, — он кивнул на задницу сатаниста.
— Знак? — Петя прищурился так сильно, что его глаза превратились в тонюсенькие щелки. Это была вынужденная мера. Несмотря на в общем превосходное здоровье, с глазами у Пети не задалось с самого детства. В восемь лет окулист поставил ему диагноз со страшным названием «миопия» — что в переводе на человеческий – близорукость — и прописал носить очки. Естественно, очки Петя забыл в машине. — Так, ну он круглый, внутри крестики с черточками. А, я помню, три крестика в кружочке, это Ситри.
— Ты и это тоже вызубрил? — Дудка с укором посмотрел на Петю.
— Нет, ты чего?! Это я знаю, — мотнул головой тот, а после добавил: — Честно.
— Ладно, все правильно, это Ситри. Видимо девочки на нашего сатаниста внимание вообще не обращали, раз он решился себе в задницу демона любви запихнуть. Ну, давай, зубрила, рассказывай, как мы поступаем в случае, если одержимый клиент откинул коньки?
Петя было открыл рот, чтобы ответить, но тут же помрачнел. Он понял, что сейчас ему предстоит работенка гораздо противнее, чем стягивание штанов с покойника.
— Не изгоняем, а выпускаем, — без особого энтузиазма сказал он.
— Ага, — Дудка расплылся в довольной улыбке. — Так, где ты сумку бросил?
— Там, в коридоре, возле двери. А, может, мы в этот раз все-таки изгоним?
— Да ты чего? Это же самая веселая часть.
— Просто я эту футболку только купил. Она новая совсем.
— Ну, вот и будет тебе наука, — Дудка вышел в коридор и вернулся оттуда с тяжелой спортивной сумкой в руке. — В следующий раз возьмешь с собой дождевик. А еще лучше, если ты будешь одеваться на выезд в то, чего не жалко.
Он бросил сумку рядом с головой ерзавшего покойника, расстегнул молнию и принялся рыться здоровой рукой в сваленных внутри без особого порядка «инструментах». Петю всегда пугало такое отношение к подобным вещам. Ведь по сути, эта обыкновенная, ничем не приметная спортивная сумка могла натворить бед похлеще небольшой атомной бомбы. Вернее, не она сама, а то, что лежало внутри. Чего только стоила одна молния в бутылке. Конечно, стекло было крепким, и чтобы разбить его, необходимо было приложить усилий, но все же, это самая настоящая молния. А что, если она вырвется прямо здесь, в квартире? Через скольких жильцов дома успеет пройти заряд, перед тем, как растворится в земле? И это только один из предметов. Один из самых безобидных предметов.
— Да где же она… — недовольно пробормотал Дудка, роясь в сумке. — Что, как всегда на самом дне? Ну да, кончено, на самом дне. Кто бы мог подумать?
Он извлек на свет небольшую продолговатую коробочку размером не больше средней ладони. Она была выполнена из плотного черного картона. От небрежного обращения ее углы смялись, а краска в нескольких местах истерлась, обнажив белесую бумагу.
Зажав в здоровой руке коробочку, Дудка открыл ее мизинцем и протянул Пете.
— На, развлекайся.
Петя, скривив недовольную мину, достал из коробочки длинную костяную иглу. На пожелтевшей от времени поверхности кости аккуратными тонкими линиями были выщерблены какие-то надписи и знаки на языке, который Петя не знал. Зато он прекрасно знал, для чего была нужна эта игла. Человек, водящий машину, не обязан понимать устройство двигателя, верно?