— Я распоряжусь, — кивнула Ньонг, — только не слишком налегай на закуски, я рассчитываю на совместный ужин этим вечером, раз уж ты так рано вернулся сегодня.
— Как прикажете, сиятельная госпожа! — нарочито молодцевато гаркнул я, после чего склонил к ней голову и буквально промурлыкал в ее нежное ушко: — Я тоже рассчитываю… на ужин….вечером.
Ньонг просияла, одарила меня еще одним поцелуем и подтолкнула в сторону дверей:
— Давай, его светлость уже ждет тебя, — а сама направилась в сторону кухни.
Посмотрев ей вслед, я еще раз восхитился красотой доставшейся мне жены и вошел в комнату.
Отец, по своему обыкновению, сидел в глубоком кресле, задумчиво глядя на языки пламени, пляшущие в камине.
— Здравствуй, папа, — поздоровался я, опускаясь в соседнее кресло.
— Здравствуй, сын, — ответил отец. — Знаешь, мне кажется, что тебе надо больше времени проводить со своей семьей.
— Пап, мы накануне серьезного политического кризиса и…
— Кризисы бывают всегда, — перебил меня отец. — До этого у нас был финансовый кризис, чуть раньше — военный. Проблемы приходят и уходят, а мы полностью отдаемся им, забывая о тех, ради кого мы преодолеваем эти трудности. Подожди, не перебивай, — остановил он мою попытку ответить. — Я верно служил интересам своего рода, многого добился, удержав и даже усилив позиции нашей семьи, в политике, бизнесе и при королевском дворе. Но сейчас я понимаю, сколько всего я украл у себя, у нас. Лишь теперь я понимаю, что я совершенно спокойно мог пропустить несколько собраний в Ковене, вместо этого отправившись с тобой на рыбалку. Помнишь, ты просил меня об этом лет в тринадцать? Или хоть раз пренебречь утром в офисе и насладиться спокойным завтраком в обществе твоей мамы. Когда-то давно что-то такое пытался сказать мне мой отец, и сейчас я его отлично понимаю. Думаю, когда-нибудь ты скажешь эти слова Фангу, моему внуку, и, надеюсь, он поймет тебя, — тут отец неожиданно улыбнулся: — Что-то я расчувствовался. Давай-ка ближе к делу.
Я подробно рассказал о разговоре со сладкой парочкой, поделившись своим впечатлением и сомнениями.
— Да уж, мы не ищем легких путей, — задумчиво протянул отец.
Некоторое время он неподвижно сидел в кресле, задумчиво остановив взгляд на горящих в камине поленьях. Паузу прервал звук открываемой двери, и служанка вкатила сервировочный столик, уставленный легкими закусками и фруктами. Стоящая в дверях Ньонг еще раз осмотрела правильность размещения столика, убедилась в его идеальной сервировке и согласно кивнула самой себе, аккуратно затворяя за собой дверь.
— Итак, — судя по всему, отец уже пришел к какому-то решению. — Я не думаю, что образ жизни, который вела наша ставленница последние несколько лет, сможет серьезно затруднить нашу работу. Мы создадим ей идеальную биографию, имидж родной дочери короля, выросшей среди простого народа и отлично знающей его трудности, мечты и желания. Думаю, будет идеально, если к этому времени она уже достигла руководящей, пусть и небольшой должности. В прессе появятся интервью с ее "сослуживцами", рассказывающими, какая она на самом деле замечательный человек и руководитель, как здорово справляется со своей работой. И об ее чуткости к персоналу. Все это будет объединено общей мыслью: "Да ее хоть сейчас можно ставить руководить всей страной!"
Отец замолчал, отщипнул от грозди крупную виноградину и рассеянно покрутил ее в пальцах, прежде чем отправить в рот.
— Затем, — продолжил он, — уделим особое внимание ее достоинствам. Несколько воспоминаний ее "давних друзей" о ее способностях дойнянлиня. Наши акулы пиара выберут что-нибудь умильно слезливое, типа исцеления сломанной лапки бедного котенка, помощь девочке сиротке или еще что-то в этом роде. Другими словами, это будет противопоставление умной, работящей "народной" наследницы-дойнянлинь, родной дочери законного короля, и никчемных, изнеженных и бесполезных племянников, всех как один чонянлиней, непонятно почему вдруг посмевшими покуситься на священное право престолонаследия.
— Что касается ее реального прошлого, — после небольшой паузы продолжил отец, — я не вижу в этом проблемы. Настоящее прошлое этой Юльчой знают десятки, ну, сотни людей из криминального района. То есть те, к кому никогда не прислушаются ни политики, ни аристократы, ни обыватели. А пресса охватит миллионы, навязывая им выгодное нам мнение. К тому же, мы даже немного поможем им очернить нашу принцессу, превращая все аргументы Доншойя и его партии в фарс. Скажем, через два-три дня после опубликования аграриями "настоящей " биографии Юльчойи, во всех таблоидах появится статья о том, что дочь короля на самом деле ставленница бойнмау с Нумекры, желающая поработить весь народ. Мы просто потопим откровения аграриев в потоке бреда так, что никто уже не будет обращать внимание на очередной ушат грязи, выплеснутый в нашу сторону.