Что-то шевельнулось в темноте, и парень вздрогнул. Он шагнул на звук и увидел, как один за другим сквозь колючий грунт прорываются фосфоресцирующие поганки. Они выложили цепочку, уходящую вглубь подземелья, чей хвост терялся где-то далеко. Стас, подсвечивая путь неверным огоньком пошел по грибной тропе.
Чем дальше он продвигался, тем тяжелее и смраднее становился воздух. Чувствовалось нарастание влажности, где-то сбоку слышались печальные всплески разбивающихся о камни капель. Грибочки становились всё крупнее, а их свет усиливался, так что вскоре зажигалка Стасу стала не нужна.
Майка под рубашкой напиталась влагой и прилипла к телу, поганки становились нереально крупными. Вот уже Стас проходит под шляпкой пахнущего горечью гриба, а следующий на голову выше предыдущего.
МИНУЛО 3 ДНЯ.
Бледная и взволнованная Марина сидела на кухне. Она обзванивала один за другим телефоны местных и областных больниц, моргов, полицейских участков. Стас не вернулся, телефон его не отвечал, выдавая механический скрипт про абонент. Сергей вместе с участковым обходил местные злачные места и опрашивал соседей.
- Мариночка? Дома?- от двери послышался знакомый голос соседки Бабы Глаши.
Марина не отозвалась, только уткнулась лицом в ладони и бесшумно заплакала, выронив телефон. Бабуля вошла в кухню:
- А Серёжа где?
- Ищет, - тихо ответила девушка, отняв от лица руки и отирая слёзы.
- Так,- протянула Баба Глаша оглядываясь на дверь. – Ты, получается, одна?
Марина только всхлипнула в ответ, уронила голову на стол и закрыла глаза. Внезапно её затылок пронзила резкая боль и мир, завертевшись, погас.
Ощущение волочения и кряхтение сверху привели Марину в чувства. В кромешной тьме прогладывались призрачные искорки, бегущие по земляным стенам. В глазах девушки всё плыло, и не сразу она разглядела, что искорки на деле были мелкими грибами. Она подняла голову и увидела тянущийся куда-то в темноту край скатерти, на которой лежала. Ход освещался всё ярче, так как в полку грибов-светильников прибывало, очень скоро Марина могла разглядеть того, кто тащи её на скатерти. Это была Баба Глаша.
Она пыхтела, уцепившись за край скатерти и шагая спиной вперёд. Старушка была одета в грубо сотканную рубаху в пол, лоб стягивала лента с вышитыми свастикоподобными узорами, волосы, которых прежде Марина не видела, были распущены, и не выглядели старушечьими. Они были очень длинными и даже в полумраке было видно, что седина их едва коснулась, а кончики подрагивали как наэлектризованные.
- Ч-что,- начала было Марина, но её слова будто втянули в себя земляные стены.
-Молчии,- зашипела на неё Баба Глаша, и ударила ногой.
Волхв совершал омовение после Крадного вече, когда заохал домовой.
- К добру, аль к худу,- настороженно спросил мужчина.
- К Хууудууу,- выдохнул дух завыванием ветра.
В дверь постучали.
- К хууудууу!- едва не закричал домовой.
Жрец накинул на себя льняную рубаху и крикнул:
- Не в добрый час!
- Пусти, дозволь совета испросить,- из-за двери послышался девичий голосок.
- Добро,- устало молвил мужчина, опускаясь на колоду у очага.
На пороге показалась красивая девка из не сосватанных. Это было видно по заплетённой в колосок русой косе. Одетая в заячий тулупчик и дорогую алую юбку до пола прижимала девушка к груди какой-то свёрток из онучей.
- Чего надобно? – фыркнул жрец.
- Дозволено ли за вдовца замуж идти? – спросила тихо девка.
Волхв почесал заросший подбородок в раздумьях.
- Дозволено, чего нет - то? - пожал он плечами, затем, помолчав прибавил: - Это ты про Любомира что ль выспрашиваешь? Едва жена померла?!
Девка побледнела. Её тонкие губы задрожали, а свёрток заходил ходуном в трясущихся руках.
- Чего это ты там принесла? – кивнул жрец на свёрток.
Девка собралась, прижала свёрток к себе и отрицательно замотала головой. Волхв прищурился и медленно встал.
- Недоброе задумала? - произнёс он грозно. - Что прячешь?
Гостья попятилась к выходу, но Волхв взмахом руки захлопнул дверь, лишив девку пути к отступлению. Чаклун начал наступать на девушку, и та вжалась в стену землянки. Жалобно застонали в углах бесенята, заохал домовой. Волхв приблизится к девке вплотную и дёрнул на себя онучи.
Она выпустила из рук ношу под натиском мужицкой силы. Под ноги жрецу упал, разбившись, глиняный сосуд. Кусочки костей и пепел разлетелись по помещению, дозволив навям войти непрошенными.
В окружении фосфоресцирующих грибов стоял некогда большой и красивый, а ныне почерневший и косой терем. Баба Глаша пыхтя и отдуваясь втащила чуть живую Марину в сырой дом. Тут было немного светлее, чем снаружи. На длинной лавке под лучиной лежало завёрнутое в белую истлевшую ткань тело. На груди у трупа свернулось калачиком нечто похожее на бесшерстного кота. С пола Марина не могла разглядеть всего, к тому же от последнего пинка старушки один глаз её заплыл и не видел вовсе.