— Да нет! А ты что, знал?
— Да, — Дэн был лаконичен.
Если бы Полина подумала — если бы она вообще в состоянии была думать в последние недели, — то она бы сообразила, что на небольшом корабле с общим санузлом, где присутствуют два киборга, скрыть невозможно ничего.
— Тед хороший, — заявила Полина таким тоном, словно Дэн обвинил напарника во всех грехах галактики. — Он очень хороший. Но я…
— Что ты?
— В общем, я уволюсь, когда прилетим на Новый Бобруйск. Устроюсь куда-нибудь… В школу учителем ксенозоологии, например. Буду жить в бабушкиной комнате.
Дэн почувствовал, как диафрагма непроизвольно и болезненно сжалась.
— Почему? — осторожно спросил он Полину.
— Я беременна, — угрюмо ответила она. — Беременным космос противопоказан.
Дэн молча переваривал новость. Он знал, что секс ведет к беременности, знал, что у беременных женщин рождаются дети, знал, что выращивание детей требует больших сил. Но… Но почему от Теда тогда не беременели его многочисленные подружки? С его активностью, у него должен был быть уже не один десяток детей! Может, дело в Полине? С ней что-то не так?
— Ты уверена? — тихо спросил Дэн.
— Срок семнадцать дней по зачатию, — кивнула она. — Вениамин два раза проверял. Знаешь, какую он мне головомойку устроил!
— За что?
— Ну вы же… мы. Мы все должны пить энверотропин, это и в контракте на работу прописано. Стандартная практика для всех космолетчиков и военных на время несения службы.
— Зеленые капсулы.
— Ага. Они снижают выработку тестостерона, угнетают либидо, а главное — подавляют выработку сперматозоидов. Но только на время приема. А я забыла, — всхлипнула Полина. — Тед не виноват, он не знал. Я медсестра, я должна была следить за этим. А я забыла.
И она снова заплакала. Дэн обнимал подругу, пока она не начала успокаиваться. Он не знал, ни что делать, ни что говорить. Он очень не хотел, чтобы она уходила с корабля. Он не понимал, зачем ей ребенок. Он поверить не мог, что этот ребенок вообще есть — но, увы, детектор показывал более восьмидесяти процентов искренности.
А потом Полину прорвало. Она говорила и говорила. О том, что никогда-никогда не избавится от этого ребенка. О том, что не скажет Теду, потому что не хочет, чтобы тот считал себя чем-то обязанным. О том, что ненавидит браки «по залету». О том, что она сама родилась так и что ее родители на самом деле оставались вместе только ради нее, и лучше бы они не оставались. О том, что она страшно боится, что не сможет как следует вырастить и воспитать ребенка. О том, что «Космический мозгоед» был лучшим временем ее жизни. О том, какой хороший секс у них с Тедом и о том, как ей будет не хватать и секса, и Теда. О пособии по беременности, которое обязан выплатить работодатель, и о том, что ей стыдно сообщать об этом капитану. И о многом, многом другом.
От избытка информации у Дэна пухла голова. Ему было… странно. Странно, и дико, и тяжело. Человеческие отношения оказались намного сложнее, чем он думал. Намного запутаннее. В них не было четких сформулированных правил и ясных алгоритмов действий. Он не знал, то ли жалеет Полину, то ли злится на нее. Он не понимал, какие эмоции испытывает, потому что не испытывал ничего подобного раньше. Чем дальше, тем больше ему хотелось остаться одному, в тишине. Но он был нужен Полине.
Наконец она выговорилась. В очередной раз высморкалась в мокрый платок. Поцеловала Дэна в щеку, сказала:
— Спасибо, Дэнька. Ты настоящий друг.
И ушла.
Чтобы прийти следующей ночью, пахнущая Тедом и сексом. И следующей. И потом.
Ничего нового Дэн не узнал. Полина плакала, разговаривала об одних и тех же вещах почти одними и теми же словами, успокаивалась и уходила к себе. Днем она ни в чем не бывало выполняла свои обязанности по кораблю, гладила кошку, болтала, улыбалась, запиралась в своей или тедовой каюте по вечерам вместе с Тедом, виновато поглядывала на Вениамина. Дэн понять не мог, почему Полина, уже приняв решение, так странно себя ведет. Он изучил все материалы по человеческой беременности, которые были в корабельной базе. Кажется, состояние Полины было вызвано гормональными изменениями, спровоцированными беременностью.
Дэн не высыпался. Почти все время он пытался уложить в голове то, что узнал о человеческих взаимоотношениях и не мог. А потом Полина попросила Дэна, чтобы он сказал Теду про ребенка. Полина имела в виду — после того, как она уволится. Дэн, которому отказала выдержка, выложил напарнику новость на следующий же день.
— Полина беременна от тебя, — сказал он, когда в пультогостиной они остались вдвоем — втроем с кошкой. — Через две недели мы будем на Новом Бобруйске. Она уволится и будет растить вашего ребенка.
Такого сочетания шока, обиды и радости Дэн не наблюдал никогда. Это было бы даже занятно, если бы наблюдал он не Теда, а кого-нибудь чужого.
— Почему она не сказала мне?! — медведем заревел Тед. — Она что, считает, что это не мое дело?
— «Ваше дело не рожать — сунул, вынул и бежать», — процитировал Дэн.
Тед взревел еще громче, саданул кулаком по пульту, вскочил и унесся к каютам. Дэн расслышал, как он что-то кричит Полине, но вслушиваться не стал. Пусть разбираются без него.
Поздно вечером к нему пришел уже Тед. Без пива.
— Я не понимаю, что ей надо, — заявил он с порога. — Черт, я хочу этого ребенка! Это и мой ребенок тоже!
— В чем проблема? — не понял Дэн.
— Она говорит, что не хочет лишать меня свободы, — буркнул Тед, садясь на пол. — Да на хуя мне такая свобода, если я не смогу растить собственного сына?! Я что, урод какой-то — бросить Полину с ребенком? Да если бы какая-нибудь из моих подружек залетела, я бы женился сразу! Я нормальный мужик, я хочу семью, детей штук пять, свой дом, в конце концов!
— А пилотировать? — спросил Дэн.
— Лицензию-то у меня не отберут, если я женюсь, — отмахнулся Тед. — Буду работать, зарабатывать на семью, как нормальный человек. Буду сына учить летать.
Дэн не понял, почему именно сына, а не дочь. Не понял, почему именно летать — вдруг ребенок захочет заниматься чем-то другим? Вообще не понял, в чем проблема.
— Ты хочешь жениться на Полине? — спросил он.
— Ну да!
— А она не хочет?
— А она типа сомневается! Типа я еще не нагулялся, не налетался и вообще! Типа мы не знаем, уживемся ли! Блядь! Да мы вместе в таких передрягах были! Мы, блин, все друг о друге знаем!
— Может, это ее и останавливает, — с тихим сомнением выговорил Дэн.
— Ебать-колотить! Слушай, вот ты считаешь, что я ненадежный парень?
— Нет, — уверенно сказал Дэн.
— Что на меня нельзя положиться?
— Можно.
— Ну вот! А ей что надо? Я не понимаю!
Дэн тихо вздохнул и прикрыл глаза на мгновение. Кажется, вечерние разговоры пошли по второму кругу. И теперь это будет Тед.
========== 2 ==========
2.
Тед сидел за пультом, смотрел какое-то видео в наушниках и махал в такт музыке закинутой на колено ногой.
— Класс! — одобрил он, повернувшись к Дэну и протянул наушники ему. — Отличная группа. Вот, послушай.
Дэн послушно вставил в уши наушники. Стройная русоволосая девушка на вирт-экране тут же задорно запела, подыгрывая себе на гитаре: «Во славу сидра мы будем петь, во славу сидра будем пить!» Дэн дослушал песню до конца. Он совершенно не разбирался в музыке, но песня ему понравилась. Что-то такое в ней было.
Тед тем временем набивал письмо и одновременно говорил:
— И на Новом Бобруйске они будут одновременно с нами. Так, ага… Ну ща посмотрю, какие у этих ребят расценки…
— Зачем? — не понял Дэн.
— Полина хочет живую музыку на свадьбу. Что-нибудь старинное. Вот, как раз подходит. Если сговоримся, то будут они играть, как их… «Сова Спасительная». Ну и названьице! А на мальчишнике обойдемся записями, я галакси-рок больше люблю. Кстати, Дэн, ты будешь шафером, и не увиливай!