На четвертый день Дэн в сопровождении Басты вышел в сад. Туу-Тикки и Грен плескались в бассейне, Дэн слышал их смех и веселые голоса. К бассейну было ближе идти через парадный вход, поэтому Дэн вышел через черный, ведший прямо в сад. У самого дома он обнаружил грядки с пряными травами. Отщипнул соцветие фенхеля, прикусил и медленно пошел между высокими деревьями. Он узнал цитрусы, на которых висели зеленые мелкие плоды. Узнал яблоню с недозрелыми, кислыми еще яблочками. Плоды на персиковом дереве были совсем спелые, Дэн сорвал один на пробу. Посмотрел на несколько абрикосовых деревьев, но абрикосы рвать не стал — он не был голоден. Слива, еще слива, снова персик, что-то незнакомое цитрусовое, что-то похожее на персик, но не персик, в базе этого дерева не оказалось. И черешня. Четыре дерева. Два — с темными, крупными, налитыми, почти черными ягодами. Два — уже без ягод. Только на верхушках остались маленькие, засохшие и поклеванные птицами.
Черешня была очень похожа на вишню. Только вкуснее во много раз. Сладкие мясистые ягоды со светлыми косточками. Высокие деревья были усыпаны ими. И от этих ягод практически невозможно было оторваться. Дэн остановился, только когда система рапортовала о предельной нагрузке, и подумал, что, пожалуй, ужинать не будет.
Кроме фруктов, в этом саду были еще и цветы. Безопасные земные цветы с сильными запахами. Розы, снова розы, опять розы. Фуксии, глициния, пионы. Алые и черные маки. Клематисы, сплошь усыпанные цветами разных форм и оттенков. И множество других растений, которых в дэновой базе не было.
Дэн обошел весь здоровенный участок вдоль забора, частично затянутого мелкими кремовыми розами, частично — цветущей глицинией, а частично — зеленым еще виноградом. Обнаружил мусоросжигательную печь. Обнаружил четыхместный гараж, но заходить в него не стал. Наткнулся на здоровенную поленницу под навесом — куски дерева были уложены так плотно, словно их укладывал киборг. За забором тоже росли деревья, невысокие, хвойные и лиственные. Но за калитку Дэн пока решил не выходить.
Все-таки этот дом и этот сад очень походили на человеческие представления о рае. Правда, вряд ли в раю есть вайфай, да еще такой медленный, с таким узким каналом.
Здешняя глобальная сеть называлась не интранет, а интернет. И не было никаких признаков интерлингвы и контактов с другими цивилизациями. Дэн, морщась от низкой скорости, изучил домашний сервер. Книги, фильмы, музыка. Много музыки, много фильмов, много книг. Примитивная программа навигации по планете. Примитивные текстовые и графические редакторы. Немного совсем простых игрушек.
На внутреннее время сервера Дэн обратил внимание почти случайно и сначала подумал, что это сбой. Что такого не может быть. Выставленная дата — двадцать пятое июня две тысячи сорок шестого года — действительно выглядела системным сбоем. Потому что в путешествия во времени Дэн не верил.
Он обернулся к Грену, который, как обычно, играл на арфе. Оглядел его от босых ног до серег в ушах. И спросил:
— Какой сейчас год?
— Две тысячи сорок шестой, — ответил Грен.
Искренность сто процентов.
— Я оказался в другом времени? Я был в две тысячи сто восемьдесят девятом году.
— Ты провалился в другую реальность, — так же честно ответил Грен. — Это не та версия мира, откуда ты родом.
Дэн, который в жизни не слыхивал теорий о многовариантности миров, оторопел так, что не смог задать больше ни одного вопроса. А самое худшее, что у него не хватало ни воображения, ни сил представить, что может следовать из такой многовариантности. Поэтому Дэн почти убежал из гостиной и забился на чердак. Залег на шкурах, подгреб под себя кошку и принялся бездумно перелистывать журналы.
Это оказались подборки комиксов, и постепенно Дэн заинтересовался. Тут были Железный Человек и Черная Вдова, Капитан Америка и Трансформеры, совсем девочковые Монстр Хай, более серьезные комиксы про агента Картер, тяжелые, в твердой обложке тома Сэндмена и Темной башни, Город грехов и комиксы про Багза Банни, про мустанга по имени Летящий Ветер, про бурундуков-музыкантов, про пингвинов, про Уоллеса и Громита, даже про червяков и улиток… Дэн начал с пингвинов. И увлекся так, что даже после того как Туу-Тикки позвала его ужинать, спустился не сразу. А после ужина вернулся на чердак и читал дальше.
Когда стемнело, на чердаке вспыхнул свет — те же точечные светильники, что и везде в доме. Дэн дочитал очередной том, положил его в стопку и проверил системное время, выставленное в соответствии с местным. Была половина двенадцатого. Наверное, Туу-Тикки уже спит. Обычно Дэн ложился в десять, Туу-Тикки с полчаса читала ему и уходила. Дэн вздохнул. Он хотел, чтобы Туу-Тикки почитала ему сегодня на ночь. После ее чтения ему снились приключения Маугли и зверей, а это намного лучше того, что он видел во сне обычно.
Но Туу-Тикки не спала. Она сидела в гостиной, курила и делала что-то непонятное с острыми стальными прутками, клубком толстых ниток и трикотажным полотном.
— Что ты делаешь? — спросил Дэн, усевшись в кресло напротив нее.
— Вяжу тебе новый свитер. Нравится расцветка?
Полотно шелково поблескивало, пестрело всеми оттенками зеленого, коричневого и золотистого и напоминало камуфляж, но только напоминало.
— Нравится. Я думал, одежду делают машины.
— Когда делаешь что-то руками, вещь получается куда более живая и теплая, — объяснила Туу-Тикки.
— А когда ты закончишь?
— Где-то на следующей неделе. Тонкая пряжа, долго вязать. Чем тоньше нитка, тем дольше.
Дэн наклонился вперед и пощупал полотно. Ощущение ему понравилось.
— Спасибо, — сказал он. — Почитай мне перед сном, пожалуйста. После «Маугли» мне снятся хорошие сны.
— Обязательно, — улыбнулась Туу-Тикки. — Сейчас только довяжу ряд.
========== 7 ==========
Снизу, из гостиной, донесся незнакомый звук — мелодичный, переливчатый. Дэн насторожился, не выпуская из рук комикса. Баста встала, потянулась и скользнула в чердачный люк. Дэн оставил комикс открытым и бесшумно последовал за ней.
В гостиной слышались голоса — Туу-Тикки приветствовала кого-то, кого она назвала «Дэн, лисище». Тот ответил. Тембр голоса был знакомым. Очень похоже на Дани, но не Дани. Очень похоже на самого Дэна.
Дэн дошел до лестницы и сел на верхней ступеньке так, чтобы его не было видно из гостиной и чтобы все слышать.
— Рад тебя видеть! — говорил незнакомец со знакомым голосом. — Туу-Тикки, милая, у меня к тебе очень интимная просьба.
— За что тебя ценю, лисище, так это за прямоту. Что за просьба?
— Извини, — «лисище» явно смутился. — У нас просто ад и израиль, пришла переждать пару недель команда киберэльфов, они в музыкальную команду собрались.
— И играют все время?
— Ну да. Что-то такое чужое, что у меня голова кругом идет. И Тами простыла…
— Летом?
— Ага. Перекупалась и голос сел, говорит чуть ли не басом. Ничего опасного, но петь не может.
— Так тебе хочется петь, а не с кем и не для кого?
— Ну да, — покаянно сказал «лисище». — Я и гитару взял. Споешь со мной?
Туу-Тикки рассмеялась.
— Бедный-бедный лис… Спою, конечно. Грен, а ты нам подыграешь?
— Непременно, — отозвался молчавший до сих пор Грен.
Дэн высунулся, чтобы посмотреть на «лисище». Рядом с Греном, с гитарой в левой руке, спиной к лестнице стоял худощавый рыжий мужчина с длинными распущенными волосами, слегка вьющимися на кончиках. Он начал оборачиваться, и Дэн тут же спрятался. Судя по голосу, мужчине было тридцать пять–тридцать семь лет.
Заныли настраиваемые гитары. Туу-Тикки спросила: