— Пошли посмотрим, — сказал Глеб открывая калитку. Они прошли на задний двор и услышали, что в покосившемся сарае, кто-то включил радио и поет в унисон песне.
Дверь сарая была заперта, а тот, кто был внутри, быстро выключил радиоприемник.
— Кто? — нервно спросил он.
— Из «Млечного». Хотели бы поговорить с Леонидом. Это ты?
— У меня... У меня ружье! — крикнул он. — Не подходить! Убью!
Глеб с Арсением отпрянули от сарая и навели пистолеты на дверь.
— У тебя последний шанс выйти по-хорошему! — воскликнул Глеб. — Или мы сломаем дверь...
— Что тут твориться? — сказал за спинами сыщиков седой старик в серой пижаме и домашних тапочках. Такое ощущение, что он не чувствовал холод. — К моему сыну пришли? Что он натворил?
— У нас к нему всего пару вопросов, — ответил Глеб. — И еще я бы хотел осмотреть его машину... Ключи у вас?
— Ордера не хватает! — рявкнул отец Леонида. — Приперлись в мои частные владения и еще ультиматумы ставят. Обнаглели!
— Какого ордера? В исключительных случаях можно обойтись и без судебного решения, — парировал Глеб, а потом обратился к Арсению: — Берешь фонари и просвечиваешь через окна машины. Так салон виден, как на ладони.
— Но...
— Иди.
Арсений опешил и переводил взгляд то на решительного напарника, то на злобного отца Леонида. Затем просто пожал плечами и последовал просьбе Глеба.
Тем временем Глеб спросил у старика:
— У него есть оружие?
— Откуда? У нас в доме никогда такого не водилось... Что он натв...
— Глеб! Глеб! У него на заднем сидении валяются резиновые сапоги, форма электрика, секатор и резиновые перчатки.
— Не может быть, — удивился отец Леонида. — Честно... Он никогда не работал электриком...
— Папа! Заткнись! Ничего им не говори! — взбесился Леонид. — Кто сюда войдет, тот отведает вил! Заходите! Давайте!
— У вас есть ключи от сарая? — спросил Глеб у старика.
— Нет. Он не может там просидеть вечно...
— Может, аварийной ракетницей пульнем? — предложил Арсений, подходя к Глебу и указывая окошко в крыше сарая. — У тебя в багажника она есть на крайний случай.
— Ты фильмов насмотрелся? Там есть вещи, которые непременно загорятся, — горько усмехнулся Глеб. — Придется ломать дверь с корнем. Или вызови подмогу и выкурим его с помощью слезоточивого газа!
Глеб специально повышал голос, чтобы Леонид его услышал.
Это возымело успех. Амбарный замок с той стороны щелкнул.
— Я выхожу! Только не стреляйте!
— Подними руки вверх и не дергайся, — выкрикнул Глеб, готовясь прицелиться в Леонида.
Леонид отворил дверь и переступил порог с поднятыми пустыми руками. Арсений надел на него наручники и повел к машине Глеба.
Глеб зашел в сарай, который освещался лишь одной лампочкой. По стенам на ржавых гвоздях были развешаны разного рода инструменты: топоры, вилы, лопаты, отвертки для любого шурупа. В углу работала небольшая печка.
На столе находились моторные масла. Но Глеба привлекла внимание маленькая шкатулка. Он надел перчатки и осторожно раскрыл ее. Внутри кипа маленьких записок пурпурного цвета. Некоторые из них были открыты...
***
— Зачем тебе такие вещи? Электриком вроде не числишься, — спросил Глеб на допросе Леонида спустя шесть часов.
Они были в кабинете Глеба. Леонид сидел напротив стола, пока Арсений, заняв место Глеба, печатал на печатной машинке.
— Я иногда халтуркой занимаюсь, знаете ли, — нервно ответил Леонид.
— А зачем за мной гнался?
— Проверить, как вы работаете. Законом это не запрещено... Вроде...
— Знаешь, что я думаю на твой счет? — сказал Глеб. — Что ты меня обманываешь...
— Мне это записать? — услужливо спросил Арсений.
— Да. Все записывай, — ответил Глеб.
— Я без адвоката ничего не скажу, — буркнул Леонид.
— Ты же от него сам отказался, — возразил Глеб. — Бесплатного ты не хочешь...
— Бесплатный и затащит меня за решетку. Сколько раз об этом слышал, — елейным голосом произнес Леонид. — И вообще, у вас на меня ничего нет...
— А как же это? — осведомился Глеб, вытаскивая из папки с делом одну из записок, найденных в шкатулке. — Я даже прочитаю тебе вслух: «Мой дорогой Леня. Не забудь, что в ночь на двадцать второе ноября у тебя это дело. Целую».
— Это обычные дурилки? Я такие много получал...
— Что-что? — не понял Арсений.
— Так называют записки, которые отправляются в бесхозный почтовый ящик. Так раньше подростки общались, когда их родители были против любых отношений. Ищется дом, в который есть доступ и пишутся такие дурилки, чтобы не пересекаться. А понять их содержимое и кто их отправил, сложно. Поэтому старались давать себе ложные имена, — объяснил Глеб.