Когда Вы обошлись со мной круто, то все было кончено, и я побрел лесом – собирать очки, аптечки, значки, подсказки и отмазки, приобретая таким незамысловатым образом энергию. Но в основном, конечно, растрачивая ее пустяки, без затей. Словом, я жил дальше. Как и раньше, то и дело связываясь с кикиморами, горгонами, сиренами. А что оставалось, когда позади простирались пустыни, в которых Я и я встречали только оазисы, неизменно оказывающиеся миражами…Такое вот Яблоко, где Вы – Царь и Бог, я – червь и раб.
Уважаемая мной, Ева Адамовна! Приношу свои ненужные Вам, конечно, извинения, что так не в срок сдаю сочинение, которое, как мне передавали, нужно было сдать еще в первых числах учебного года. Дело в том, что я специально подгадывал ко Дню Учителя, Вашему профессиональному празднику! Как Вы, наверное, заметили, я несколько вольно трактовал тему сочинения «Как я провел прошлую жизнь». Меня оправдывает то, что когда Вы задавали нам это сочинение, я как раз болел (у меня и справка есть), а потому не получил нужных инструкций и предписаний. Пришлось написать все, как оно есть, рассказав правду. Извиняюсь за некоторую бледность слога, хроническую безграмотность, хромающую пунктуацию. Не забывайте, что русский язык – это еще не мой конек. По-настоящему я раскрываюсь как личность только на уроках астрофизики… Приходите на меня посмотреть! Признаюсь, с сочинением мне немножко помогала мама! Конечно, сам я не мог знать многих слов и тем более их значений! Но я старался, чтобы Вам было не скучно, тем более, если вам действительно важно знать, как я провел прошлую жизнь. Не подумайте, что я клянчу пятерку! Напротив, прошу Вас лишь о тройке, потому что по жизни я троечник, чего уж ломать славные традиции!? Вы, разумеется, спросите: «Кто Я такой?». На что я отвечу Вам: Я не я. Ладно, что я говорю, конечно, Я – это и есть я. Отчасти я. Отчасти мои друзья и семья. Отчасти Гулливер, отчасти Одиссей, отчасти герой фильма «Таксист», который я как раз посмотрел на каникулах, хотя ничего подобного нам и не задавали. Я – это образ трагически собирательный, а оттого бессмертный. Не суть. Куда важнее, что скоро я Вас наконец-то увижу! Уже через 2 дня по расписанию – ваш литературный урок. Надеюсь, вы его мне преподадите. Жду не дождусь… Вам ли не знать, как поучительно тянется время в минуты ожидания…
И еще, Ева Адамовна, мне вдруг стало очень понятно сартровское изречение: «Ад – это мы». Ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы………
Цари горы
Дело в том, что Никита еще иногда интересовался политикой. Сама же политика и ее политики уже давно не интересовалась Никиткой. Равно как не интересовались они ни Антошкой, ни Анюткой, ни Яшкой, ни Янкой. Потому как чего с этой нищеты мещанской взять? Ни бизнеса у них отлаженного, ни имущества нажитого за душой нет. По-видимому, и самой души-то нет, а только плоть и кровь, занятые бессмысленной возней за существование где-то за околицей серьезных мировых процессов.
Лишь в предвыборное время со стороны властьприхвативших просыпался легкий налет интереса по отношению к ведомому народу. Пускай и скверный попался народишко в управление, не умеющий понять всей глубины и гения проводимых реформ, а все больше кряхтящий, ерзающий и досаждающий, как клоп. Не смекающий стихии большой политики, а потому склонный во всем и всегда винить власти. Простить его, дурака, можно: народец, хоть и дурацкий, а все же угодливый, внушаемый, легковерный. И ему помогать немного надо бы, подкидывать комбикорма и работенку, дабы совсем уж не запаршивел, не издох.
Скверный, в понимании политиков, народишко, в свою очередь относился к изворотливым дядькам от власти соразмерно неприязненно. Примерно как коренной житель дома, к которому изредка наведывается, когда немного прижмет, надоедливый алкоголик-сосед, который в минуту жизни трезвую возвращается из мира грез и обдумывает – как бы туда вернуться? И придумывает всегда одно: приходит и просит дать в долг, сердечно обещая, что уж на этот раз обойдется без обмана, не как в прошлый раз, теперь уж он отдаст все сполна, короче, все не так будет, как тогда было. Можно, можно и прогнать такого соседушку за порог сразу, только ведь он, ирод, все равно проходу не даст со своими уговорами поверить ему еще раз. А может, напротив, и под дверь нагадить в припадке мелкой мстительности, характерной таким персонажам. Такие они есть, наделенные свободой делать все что вздумается, вопреки законам и здравому смыслу. Тем и берут. Так что бывает проще держаться подальше от такого соседства. Или дать ему уже тридцатник на портвейн в вечный долг… лишь бы глаза его не видели на время. Пока он во власти дурмана и самоуважения.