– Трусливый ублюдок, – только и ответил Заруэлл.
Усмешка исчезла с лоснящегося лица мужчины. Он встал со стула, наклонился над койкой – и Заруэлл стремительно сжал ему горло сначала левой, а потом и правой рукой.
Рот у мужчины открылся, он попытался крикнуть и резко откинуться назад. Потом вцепился в руки, сжимавшие ему шею. Когда ему не удалось освободиться от захвата, он внезапно всем своим весом навалился на Заруэлла.
Тот прижал дергающееся тело к груди и держал его так, пока судорожные движения не прекратились. Потом он сел и сбросил тело на пол.
Ремни на бедрах тоже поддались…
Психоаналитик вытер носовым платком верхнюю губу.
– Постепенно отдельные эпизоды складываются в цельную картину, – он постарался произнести это беззаботно. – Думаю, еще парочка эпизодов – и мы добьемся цели.
Заруэлл промолчал. Он чувствовал, что его память вот-вот восстановится, и не двигался, надеясь на лучшее. Однако больше ничего не произошло, и его мысли возвратились к более насущным проблемам.
Расстегнув пуговицу на рубашке, он оттянул пластиковый лоскут чуть пониже грудной клетки и вынул маленький плоский пистолет. Взвесил его на ладони. Теперь он знал, зачем все время носит его с собой.
На Бергстрома это произвело ошеломляющее впечатление.
– Вы же не собираетесь… – с трудом произнес он, не отрывая взгляда от оружия. Потом добавил: – Вы, должно быть, шутите…
– У меня нет чувства юмора, – уточнил Заруэлл.
– Это же глупо!..
Бергстром, очевидно, понимал, что находится на краю гибели. И, однако, на удивление быстро оправился от страха. Наверно, Заруэлл зря решил, что парень слабоват и слишком привык к легкой жизни и привилегированному положению, чтобы спокойно встретить опасность. Это было любопытно, и Заруэлл не стал сразу нажимать на спусковой крючок.
– Что глупо? – спросил он. – Что я поверил, будто вы соблюдаете клятву Меннингера о неукоснительной конфиденциальности?
Бергстром покачал головой.
– Признаю, что уже нарушил клятву. Но я вам нужен. Ведь ваша проблема не решена. Если вы убьете меня, вам все равно придется довериться какому-то другому аналитику.
– Значит, вы лучше всех можете мне помочь?
– Да не в том дело! – рассердился Бергстром. – Подумайте сами, вы ведь вроде бы умный человек! Предыдущие эпизоды показали, на что вы способны. Последний эпизод произошел здесь, на Сент-Мартине, но особого значения это не имеет. Если бы я собирался передать вас полиции, я бы давно это сделал.
Заруэлл заколебался, взвешивая, правду говорит психоаналитик или нет.
– А почему вы меня не передали? – спросил он.
– Потому что вы не маньяк-убийца! – теперь, когда напряжение спало, Бергстром заговорил спокойнее и даже слегка расслабился. – Пока еще вы все равно толком ничего о себе не знаете. А я разобрался во всех этих хитросплетениях лучше, чем вы. Я даже знаю, кто вы такой!
Заруэлл поднял брови.
– И кто же я? – заинтересованно спросил он, мимоходом пряча пистолет в карман брюк.
Бергстром взмахом руки как бы отбросил этот вопрос в сторону.
– Ваше имя не имеет особого значения. У вас этих имен полным-полно. Но вы идеалист. Вы всегда и везде убивали, чтобы восстановить справедливость. Сейчас вы стали практически легендой в заселенных людьми мирах. Но об этом нам лучше поговорить позже.
Пока Заруэлл размышлял, Бергстром усилил давление.
– Еще один эпизод может завершить картину, – сказал он. – Так что, будем продолжать? Если, конечно, вы мне доверяете…
Заруэлл тут же принял решение.
– Вперед! – ответил он.
Казалось, внимание Заруэлла сосредоточено на сигаре, которую он курил, спускаясь по эскалатору, однако из-под ладони он внимательно осматривал терминал. Никаких подозрительных бездельников там не замечалось.
За эскалатором он пошарил под шкафчиками и нашел свой ключ. Через минуту чемоданчик был уже у него под мышкой.
Спустившись в полуподвал, он оказался в туалете и, опустив в щель монету, зашел в отдельную кабину.
Открыв чемоданчик, он осмотрел свое лицо в зеркале. Уголок одного глаза судорожно дергался. К одной щеке словно бы примерзли остатки улыбки. Похоже, тридцать шесть часов паралича многовато. Мышцам следовало отдохнуть хотя бы часов двадцать.
К счастью, его естественный вид мог служить ему лучшей маской.
Он вынул из чемоданчика прибор, напоминающий пистолет, прикрепил к нему кольцеобразную насадку и аккуратно облучил несколько точек на лице, расслабляя мускулы, которые слишком долго находились в напряжении. Закончив процедуру, он облегченно перевел дух и с заметным удовольствием сделал массаж щек и лба. Потом еще раз всмотрелся в зеркало и остался доволен своим изменившимся видом. После этого он положил пистолет в чемоданчик, а взамен достал оттуда маленький шприц, который сунул в карман брюк, и бритвенное лезвие.
Сняв свою микрофибровую куртку, он искромсал ее лезвием на мелкие кусочки и запихал в урну, а потом закатал рукава блузы. Неспешно выходя из кабинки, он уже выглядел самым обыкновенным работягой.
Чемоданчик он запер обратно в шкаф, к днищу которого жвачкой приклеил ключ.
Еще шаг. Вынув из кармана шприц, он вонзил иглу себе в предплечье и тут же выбросил шприц в мусоропровод.
Потом с выражением человека, пробудившегося от увлекательного сна, огляделся по сторонам.
– Гениально! – восхищенно пробормотал аналитик. – Ваш разум уже был подготовлен к уколу. Но зачем вы решились на амнезию?
– А разве это не лучшая маскировка, когда человек искренне верит той роли, которую играет?
– Похоже, над вашим разумом поработал порядочный человек, – пояснил Бергстром. – Что касается меня, то я бы засомневался, стоит ли кому-то такое позволить. Видимо, это потребовало огромного доверия.
– Доверия и денег, – сухо ответил Заруэлл.
– Значит, теперь ваша память вернулась?
Заруэлл кивнул.
– Рад это слышать, – заверил его Бергстром. – Теперь, когда вы снова в полном порядке, я хочу познакомить вас с человеком по имени Вернон Джонсон. Этот мир…
Заруэлл поднял руку, останавливая его.
– Господи Боже ты мой! Послушайте, вы не поняли, зачем я все это сделал? Я устал. Я пытаюсь с этим покончить.
– Покончить? – недоуменно переспросил Бергстром.
– Все началось в моей родной колонии, – нехотя объяснил Заруэлл. – Банда мерзавцев захватила там власть. Я помог организовать их свержение. Не обошлось без крови, но в целом все закончилось благополучно. Через несколько месяцев тайный посланник из другого мира попросил нескольких из нас проделать для них такую же работу. Политическая система там вконец разложилась. Мы отправились с ним. И снова добились успеха. Похоже, у меня оказался талант на такие вещи.
Он вытянул ноги и стал задумчиво их разглядывать.
– Тогда я и убедился в справедливости высказывания Рассела: «Когда угнетенные завоевывают свободу, они становятся такими же угнетателями, как и прежние». Новые правители оказались не лучше свергнутых, и я выступил уже против них. На этот раз я проиграл. Но сумел бежать. Видимо, у меня есть талант и на это тоже.
Заруэлл поймал взгляд Бергстрома и постарался говорить как можно убедительнее:
– Я не профессиональный борец за правду. Я всего лишь нормальный человек, который не любит несправедливости. И я уже достаточно навоевался. Однако где бы я ни появился, начинаются заварушки, и мне опять и опять приходится ввязываться в драку. Знаете поговорку про обезьяну, которая сидит у человека на шее и толкает его на какие-то определенные поступки? Наверно, и ко мне она привязалась. И я никак не могу от нее избавиться.
Он встал.
– Я надеялся, что изменение внешности и работа на посадке деревьев помогут мне избавиться от своей обезьяны. Зря, конечно. Но все равно я не собираюсь возвращаться к прежнему. Вы вместе с вашим Верноном Джонсоном можете сами совершать свои революции. Я с этим покончил!
Он вышел из офиса, и Бергстром не стал его удерживать.