3-й беспокойный день, пятница: 17) открытие кассы в 12 часов отменяется, похождения Ласточкина; 18) визиты Поплавского и Сокова; 19) пробуждение Маргариты в полдень, похороны Берлиоза, приглашение от Азазелло; 20) звонок от Азазелло, прощание с домом.
3-я ночь: 21) полёт Маргариты, купание и возвращение в Москву; 22) прибытие Маргариты в нехорошую квартиру, ужин при свечах; 23) Великий бал у сатаны в полночь; 24) разговор после бала, прощение Фриды, возвращение мастера, выдворение Алоизия, амнистия Варенухи и Аннушке; 25 и 26) чтение Маргаритой двух глав романа, 27) допросы свидетелей и штурм квартиры №50.
4-й день, суббота: 27) Маргарита засыпает; следствие продолжается; перестрелка и пожар в нехорошей квартире; 28) последние похождения Коровьева и Бегемота, пожары в Смоленском торгсине и в Грибоедове; 29) разговор с Левием на террасе Дома Пашкова, гроза над Москвой; 30) визит Азазелло в подвал Мастера и Маргариты, отравление и пожар в подвале, прощание с Иванушкой; 31) прощание с городом на Воробьевых горах.
4-я ночь: 32) полёт к Луне, прощение Пилата, прощание с Воландом, дорога к вечному дому.
Иногда бывает полезно взглянуть на всю композицию в целом, чтобы заметить какие-то новые детали. Например, лишь сейчас бросился в глаза факт, что Иванушка в 13 главе, как и в первой, беседовал с неизвестным, то есть с Воландом. Или такое совпадение – второй день начинается и заканчивается числом 11. А вот гипотеза насчёт соответствия дней и жизней не вполне оправдывается. Можно было бы ожидать, что в третий день что-то произойдёт в полдень, но произошла отмена сеанса. Автор, похоже, не распространяет правило первого и второго дня на следующие два. Опять же второй и третий день укладываются в период 1991-94 годов. Возможно ещё одно толкование, если речь идёт не об одной, а о двух или трёх личностях, живущих в одно время. Кроме того, нужно учесть, что два последних дня относятся ко второй части Романа, которую Автор видит глазами героини, проснувшейся на третий день около полудня.
В любом случае нам ещё предстоит немало открытий, связанных с незамеченными до сих пор параллелями, прояснением символики и новых историософских идей. А мы далее пройдем с Иваном его путь от бездомного состояния к новому дому.
27. Вниз по лестнице, ведущей вверх
Наверное, нужно напоследок извиниться перед теми читателями, кто ожидал развлекательного экскурса по страницам романтической книги. К взаимному сожалению нужно признать, что нами исчерпан запас простых и даже не очень сложных идей, помогавших понять взаимосвязи между образами и сюжетными линиями Романа. Остались только совсем уж серьёзные метафизические конструкции, для понимания которых нужны не только желание, но и умственное напряжение. Конечно, можно было бы бросить это занятие, завершить тему каким-нибудь каламбуром насчёт света и тьмы, пока читатели не разбежались. С другой стороны, если муза дарит нам путеводную нить, то затормозить у входа в самую глубокую часть лабиринта будет как-то не по-мужски. Впрочем, может быть, я зря переживаю и напрасно пугаю читателей. В конце концов, многие из нас осилили не только Толстого, но читали и другого Льва Николаевича – Гумилёва. А если наш читатель именно таков, то не всё ещё потеряно. Тогда вперёд, в холодную глубину ночи на берегу Москвы-реки, сменившей небывало жаркий закат у Патриарших прудов.
Чтобы разобрать события первой ночи, попробуем понять смысл историософской идеи, связанной с поэтическим именем Бездомный. Нужно признать, что под этой маской скрывается объективно существующая, хотя и не материальная идея новой гуманитарной науки. Так же как под именем Фауста немецкий поэт рассказал нам о жизненном пути идеи естественных наук. Всякому сообществу соответствует некая Идея. Например русской православной цивилизации соответствует Русская Идея, принимающая воплощения Третьего Рима или III Интернационала, но всё же сохраняющая узнаваемые черты. Или наоборот – всякая Идея, порождаемая всемирно-историческим процессом, организует вокруг себя некое сообщество. Когда эта Идея и это сообщество достигают зрелости, они становятся действующим лицом Истории и центром притяжения всех носителей этой Идеи.
Однако, процесс созревания Идеи далеко не линеен. Он начинается задолго до первого выхода Идеи на поверхность исторического процесса, когда Идея и сообщество подвергаются суровым испытаниям, проверке временем. Если мы вспомним учение Льва Николаевича Гумилёва, его знаменитую диаграмму пассионарного напряжения, то обнаружим на ней три больших фазы развития этнического сообщества – Подъём, Надлом и Инерционную. Очень похожую обобщённую схему развития исторических цивилизаций и иных исторических процессов через Надлом предложил Арнольд Тойнби.