Она встала, поёжилась от прохладного ветра.
- Слушай, Алиса…. А если мы умрём, кто придёт к нам на могилу, чтобы сажать берёзки?
- А ты этот вопрос поклонникам на «Форуме» задай, - улыбнувшись, посоветовала Алиса, - Они тебе ответят.
- Поклонники – это понятно, - кивнула Ника, - Но, если у нас никогда не будет семьи и детей, то садить берёзки будет некому.
- Те, кто любит нашу музыку, посадят нам целую берёзовую рощу, не переживай, - успокоила её Алиса.
К ним осторожно приблизился охранник Дима. Шеф строго-настрого запретил мешать девочкам, когда они на кладбище, но время поджимало.
- Нужно ехать, - сказал он, - Через час у вас запись в студии.
- Да, - кивнула Алиса, - Мы помним.
Подойдя к памятнику, она погладила лицо своей матери на фотографии.
- До свидания, мама.
- Жалко, что у нас было так мало времени, - сказала Ника, когда они шли по дорожке к воротам.
- Жалко, - согласилась Алиса, - Но нужно работать.
Прохладный ветер качал голые ветви деревьев, и они махали вслед девочкам, словно прощаясь.
В последний раз Лера была в библиотеке, когда ещё училась в институте. И вот сейчас снова пришлось посетить это книгохранилище, чтобы набраться кое-какого опыта в отношении серийных убийц. Пожилая библиотекарша подозрительно посмотрела на неё, когда Лера объяснила, что именно её интересует. Тётушка утопала куда-то в недра библиотеки и вернулась только минут через десять, неся в руках внушительную стопку книг.
- Здесь всё, - сказала она, бухнув стопку на руки Лере, - Распишитесь.
Придя домой, Лера первым делом покормила оравшего дурниной Гошу, наскоро поела сама и улеглась на кровать с принесённой литературой. После первой статьи, где автор самыми яркими красками описывал подробности деяний одного из серийных убийц, Леру едва не стошнило прямо на ковёр. Приказав себе не раскисать, она мужественно стала читать дальше.
«1984 год был отмечен как чрезвычайный на совещании Белорусской прокуратуры: число погибших женщин в районе Витебска и Полоцка достигло рекордной отметки. Преступник, который раньше ограничивался тремя-пятью жертвами в год, погубил двенадцать человек. Шёл 13-й год его вакханалии. Безнаказанность, развязавшая ему руки, была результатом следственного заблуждения. В прокуратуре предполагали, что убийства совершали разные люди».
После разговора с Юлианом Лера всерьез задумалась над тем, что он ей рассказал. Даже представила себе, как одна из девушек, наверняка немного закомплексованная и не очень общительная, знакомится с приятной наружности парнем или мужчиной. Он нравится ей. Возможно, у него даже водятся деньги – ведь современные девушки чаще всего падки на дорогие подарки. Он идёт с ней в кафе или клуб, они гуляют по ночному городу, и девушка счастлива, возможно, впервые в жизни. Он просит её никому про него не рассказывать. Может, говорит, что женат – вряд ли девушку смутил бы этот факт, особенно если он приправлен душещипательным рассказом о жене, которая «его не понимает» и которую «он не любит». Девушка верит ему. Она никому ничего не говорит и продолжает встречаться с ним в течение некоторого времени. А потом идёт на свою последнюю встречу. Он заманивает её куда-то, на квартиру, в дом или другое помещение, которое использует для собственных нужд, держит её там несколько дней, потом насилует и убивает. И оставляет тело в одном из лесопарков города. Где утром его обязательно обнаружат. Но на теле ведь всё равно нет никаких следов.
Ещё она представила себе, как волнуются родители девушки, как переживают друзья. Заявление об исчезновении, страшное опознание, когда совсем не хочется узнавать лежащее на цинковом столе в свете люминесцентных ламп тело того, кто совсем недавно улыбался тебе, шутил, разговаривал с тобой, того, кого ты совсем недавно любил.
От этих мыслей и прочитанных откровений Лере стало тошно.
«Скорее бы пришёл Ю, - подумала она, - С ним всё не так ужасно».
Но Ю всё не было. И Лера продолжала думать и читать.
«Геннадий Михасевич из посёлка Солоники под Полоцком своё первое убийство совершил в 1971 году и с каждым годом убивал всё больше и больше. Жертвами были только женщины. Всего с 1971 по 1984 годы он убил 36 женщин, причём в 1984 году – 12 человек.
Михасевич с юношеских лет страдал комплексом сексуальной неполноценности, от которого мог бы вовремя избавиться, если бы обратился к врачу. Комплекс порождал агрессию, которая требовала выхода.