- Скорее, от двух кошмаров, - усмехнулся Марк Борисович, придя в себя.
Он улыбнулся девочке.
- Дитя, со мной можно и по-русски. Хоть я и еврей, но говорю на родном языке только, когда волнуюсь.
- Отлично! – улыбнулась незнакомка, - Будем говорить по-русски.
Девочка была удивительно красива. Просто очаровательна! Невысокая, худенькая, со светлыми волосами необыкновенного платинового оттенка и серьёзными серыми глазами. Марк Борисович так увлёкся, рассматривая её, что совсем забыл о другой девочке, которая сидела рядом с ним. Он повернулся к ней и улыбнулся:
- А вы, мисс, умеете говорить?
- Да, - тихо сказала девочка.
Она тоже была симпатичной, но более стандартной. Слишком много «чуть». Чуть выше ростом, чем её спутница, чуть полнее, с каштановыми волосами, стянутыми на затылке в хвост, и зелёными глазами.
- Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, что происходит? Что с вами случилось и кто эти люди, которые пытались вас догнать?
По лицу блондиночки он ясно прочитал, что она не хочет рассказывать и считает его вмешательство в ситуацию недопустимым. Но потом что-то изменилось. Она приняла решение в его пользу. И он был искренне рад этому.
- Может быть, мы сначала познакомимся? – дипломатично предложила она, - Если вы хотите, чтобы мы объяснили вам, в чём дело, нам нужно вас как-то называть.
Продюсер услышал, как усмехнулся Кирилл и досадливо поморщился. И почему он не подумал об этом раньше? А девочка- то за словом в карман не лезет!
- Меня зовут Марк Борисович, - представился продюсер, - А вас, юные леди?
- Я Алиса, - сказала блондиночка и улыбнулась.
- А я Ника, - сказала брюнетка, даже не подняв глаз.
- Очень приятно, - улыбнулся продюсер, - Вот и познакомились. Теперь самое время рассказать, что с вами произошло.
- Ну, если в двух словах, то мы дружим с самого детства, а теперь нам запретили общаться. И поэтому мы сбежали, - сказала Алиса.
- И всё? – изумился Марк Борисович.
Она усмехнулась:
- Ну, не всё, конечно. Что касается меня… Моя мать умерла. Я живу с отцом, который ненавидит меня за то, что я на неё похожа, и старается сделать мою жизнь невыносимой, запрещает заниматься тем, что я люблю. У меня есть замечательная мачеха, но она ничего не может с ним поделать.
- Понятно, - кивнул продюсер, - А чем ты любишь заниматься?
- Пишу песни. Я всегда хотела петь, но отец запрещал. Поэтому я продаю свои тексты, чтобы заработать.
При этих словах Кирилл многозначительно посмотрел на своего шефа в зеркальце заднего обзора.
- Ясно, - сказал Марк Борисович, - А что случилось у Ники?
Ника вздрогнула и отвернулась к окну. Алиса, перегнувшись через переднее сиденье, коснулась её руки.
- Эй! Всё будет хорошо, я обещаю. Он нас не выдаст. Вы ведь нас не выдадите? – повернулась она к продюсеру.
- Разумеется, нет, - поспешил заверить он.
- У Ники всё гораздо хуже. Четыре года назад её родители погибли в автокатастрофе и её опекуном назначили тётю. Тётя вместе со своим идиотским сыночком тратит на себя все деньги, оставшиеся от её родителей, а Нику превратила в прислугу.
- Какой ужас! – охнул Кирилл, - Я бы таких тёть расстреливал на месте!
- Это они за нами гнались? – спросил Марк Борисович, - Тётя и идиотский сыночек?
- Точно, - кивнула Алиса, - Мы бы раньше убежали, но мне нужно было денег накопить.
- И что вы теперь собираетесь делать?
- Квартиру снимем, - сказала Алиса, - Наконец будем жить нормально.
Ника жалобно застонала. Алиса резко повернулась к ней.
- Что? Больно?
Ника кивнула, со всей силы вцепившись в обивку сиденья. Марк Борисович повернулся к ней:
- Что случилось? Ты больна?
Вместо Ники ответила Алиса.
- Ей в последнее время несладко пришлось. Но мы справимся. Мы должны, Ника, слышишь? Потерпи немного.
Она повернулась к Кириллу.
- Вы нас в центре где-нибудь высадите. Дальше мы сами.
- Я могу вам помочь, - сказал Марк Борисович.