О, неужели?... — Но я думал, что Николас хорошо справляется с обязанностями... — Ник полностью меня устраивает. Насчёт этого можете не волноваться. Густая бровь Джона вопросительно поднялась. Казалось, его удивило моё неформальное обращение к медбрату, но выражать свои мысли он не стал. — Гхм, уже хорошо. Когда такое, как у тебя, случается – нечасто, но бывает – я обязан назначить приём психолога. Какое-то время ты будешь проходить у него лечение. — Ура, новые люди... Надеюсь, с ним будет не так тоскливо. Я облокотилась на кожаное кресло и смотрела на собеседника. Теперь сама с нетерпением ждала, когда это закончится. – И да, я должен сообщить о случившемся твоим родителям. Мои лёгкие тотчас сжались. Р-родителям? – Нет! Джон едва вздрогнул. Я не без усилий сдержала короткий смешок. Мужчина, застигнутый врасплох, создавал впечатление маленького ребёнка, несмотря на обычную строгость. Похоже, восклицание не на шутку его взволновало. – То есть... не надо. Прошу, доктор Римо, не говорите родителям ничего. Им и без того непросто с таким дарованием. Моё умоляющее лицо грешницы, что раскаивалась в своих деяниях, нужным образом повлияло на врача. Несколько долгих секунд он всматривался в мои глаза, о чём-то размышляя. Думал, стоит ли идти на поводу девчонки или делать всё в соответствии писаным правилам? Наконец, сделал глубокий выдох и проговорил: — Ладно, Селеста. Если для тебя это так важно, я не буду рассказывать. — Спасибо. Я была готова сорваться с места и заобнимать человека напротив до смерти. Но не стала. Во-первых, сил во мне было едва ли на то, чтобы встать с кресла и самостоятельно вернуться в палату. Во-вторых, вряд ли Джон оценит такой порыв. Я поднялась и развернулась к выходу. За спиной услышала голос. — Селеста, — доктор тяжело вздохнул, – есть ли что-то, что я могу сделать для тебя? Застыла на месте. Шестерёнки в голове завертелись. Может, выпросить косячок? Авось фортуна улыбнётся, и старина Римо разжалится? Ну так, чисто для смеха. Нет, ты что... Такой принципиальный не пойдёт на поводу даже у умирающего насекомого, вроде тебя. Давай что-нибудь более реальное. Серию книг о Гарри Поттере, например? Как раз перед смертью успеешь прочитать, хах. Скука смертная... Лучше батут. Прямо в палату! И минут через пять прыгучего веселья сразу в гроб — вот смеху будет... Рой шизанутых мыслей продолжался бы ещё, если бы не тихий шёпот из глубины сознания. Придумала! — Вы... можете достать... фортепиано, доктор Римо? По выражению лица стало ясно, что моя идея удивила мужчину. Его руки, обычно собранные, с выверенными движениями, безвольно опустились на стол. Казалось, он тоже сейчас пребывал в мыслительном процессе. Перебирал множество вариантов, идей, возможностей, только чтобы угодить безнадёжному пациенту. Зачем? Чтобы подсластить пилюлю. Способом, который я могла бы выбрать сама. Ах, какая щедрость... Вскоре врач сдался. По его пустому взгляду стало ясно, что положительного ответа я не получу. – Селеста, боюсь, что выполнить это проблематично... Всё в порядке, Джон. На другое и не расчитывала. — Тогда вы ничего не можете сделать. С улыбкой на лице прошла к двери. У самого выхода доктор снова остановил меня. – Попроси Ника зайти в мой кабинет, – спустя мгновение добавил: — если несложно. — Конечно. Если бы в руках моих было больше сил, я бы наверняка хлопнула дверью. Но сейчас их было недостаточно...***— Римо просил тебя зайти к нему. — Хорошо. Пока я не ушёл, тебе что-то нужно? — Да, позвони Лео, пожалуйста. Я хочу, чтобы он пришёл. — Будет сделано. Отвесив армейское приветствие, юноша вышел из палаты. Я пролежала в койке десять минут. Тишина так успокаивала, что глаза сами по себе стали закрываться. И когда я почувствовала, что вот-вот отправлюсь в царство Морфея, в палату тихо прошмыгнула тень. Протёрла глаза и разглядела своего молочно-шоколадного друга – Лео Талиба собственной персоной. На лице медленно проявлялась улыбка. – Приве-ет. Сегодня ты пришёл быстрее обычного. — Привет. — Потрепал мои волосы и сел на кровать. — Да я тут прогуливался возле универа, а когда позвонил Ник, поспешил к тебе. – Здорово. Потому что я ждала тебя только через полчаса. А ты вон какой Флэш. — О, неужели у нашей деловой Селесты Линд появились важные дела, от которых я отвлек? Могу уйти, если мешаю. Он блефовал. По его смешливым глазам это было ясно как день. — Нет, не уходи. Я бы не просила тебя прийти, если бы не хотела. — Хорошо. Расскажешь, как прошёл день? О нет... Нет, дорогой друг, этого я тебе не скажу. Ни сегодня, ни завтра, никогда... К чёрту родственность душ и прочее. Не хочу делать больно, заставлять волноваться ещё и тебя. Пусть эта информация оборвётся на Нике. Ему ничего не стоит, а ты — я знаю – начнёшь винить себя. — Знаешь, сегодня я не хочу говорить. Вообще ни о чём. – Ладно. А что ты хочешь? Постучала указательным пальцем по щеке, мелькнула глазами из стороны в сторону, а потом встретилась с тёмными радужками друга. — Есть одна идея. Я развернулась на койке, освободив место рядом с собой. Легла на бок, приподняла одеяло и кивнула Лео. — Давай быстрей, а то рука отвалится. Талиба медлить не стал. Резво снял ботинки, аккуратно забрался в койку. На удивление, места хватило нам обоим. Я чувствовала его тепло спиной. Размеренное дыхание грело мой затылок, на голову опустилось утеряное прежде спокойствие. В этот момент мне было правда хорошо. Мы оба молчали. Решили не нарушать прелесть момента. Ещё одна причина, по которой я обожала Лео и день, когда мы познакомились — всякий раз он мастерски читал мои мысли. Знал, что мне нужно, а в те редкие моменты, когда нет, хотя бы приближался к истине. Пока тёплые пальцы Лео гладили мои предплечья, касаясь лопаток, я чувствовала долгожданное безмолвие. Наконец, боль в теле и противный голос в сознании замолчали. Голова была пуста, тело не пронизывала тяжесть. Наконец, я почувствовала себя не так паршиво. Горечь всё ещё чувствовалась, но теперь с ней на пару мелькала благодарность за то, что я имею. С трудом верится, что вчера я была готова решиться на такой шаг. Как?... Как тебе духу хватило? Закрой рот... Сейчас, когда моя кожа не дрожит от страха и боли, я не хочу отвечать на твои вопросы. — Селеста. Лео первым нарушил молчание. Если бы не общая слабость, я бы попыталась задушить этого разговорчика. Поворачиваюсь к нему в профиль, с минимальными движениями, и краем глаза смотрю на друга. — М? — Всё хорошо? Я нащупала его руку, которая аккуратно гладила меня, сплела наши пальцы и положила к себе на талию. — Да, Лео. Теперь всё хорошо. Мы пролежали так ещё некоторое время, пока я, наконец, не заснула.***Ричардс сидел напротив Джона, когда тот выражал беспокойство. — До сих пор не могу поверить, что она почти осуществила задуманное... — Но ведь не успела. — А если бы успела, что тогда? Думаешь, это бы хорошо отразилось на репутации нашей больницы? Случись подобное, мы бы потеряли весь авторитет... Мужчина хорошо понимал, насколько шатко могут обстоять дела в вопросе таких происшествий. Как бы тяжело ты не пахал ради имени больницы, один проступок может обойтись непомерно дорого. Город небольшой, новости разлетаются быстрее горячих пирожков, а пресса только и ждёт момента для будущей сенсации. Нет, это не тот случай, когда можно действовать необдуманно... Джон снял очки и устало потёр глаза. — Ник, я хочу поблагодарить за оперативность. Даю слово: на твоей зарплате это положительно отразится. — Благодарю. Это моя работа. — С которой ты справляешься отлично. — Достал из ящика папку пациента. — Соответствующее лечение Селесте я уже назначил. Проследи, чтобы она не пропустила ни одного сеанса с психологом. — Конечно, доктор Римо. Медбрат поднялся и хотел уйти. Но, нахмурив брови, спросил: — А... Селеста не говорила, что могло бы помочь ей? – Помочь? — Да. Чувствовать себя лучше, не думать о... действительности. Джон свёл густые брови к переносице. — Она спросила, могу ли я достать фортепиано. Гхм, при всём желании проявить содействие, я не всемогущий и вовсе не богатый. Да и что потом делать с инструментом? Потом... Ник ещё раз прокрутил в голове услышанное. Наверняка в голове врач сказал что-то вроде:"Когдаона умрёт". И хотя юноша прекрасно знал о ситуации Линд, реальность всё также расстраивала. Что я могу сделать? И вообще – могу ли?... Мысли шустро завертелись. Разные варианты, идеи беспорядочно крутились, пролистывая пыльные воспоминания. И тут голове словно щёлкнуло. Могу, и сделаю! – Доктор Римо. — Да? — Пожалуй, у нас получится сделать одну пациентку немного счастливее. — Что ты задумал, Ник? — Всему своё время, сэр. Всему своё время... Ричардс прошёл к двери и, попрощавшись, вышел. Он чувствовал, что может сделать что-то важное, что-то ценное, и это грело его душу.