Смирился? Да... Именно. — Я могла бы и сама взять. — Что ты, мне несложно... К тому же, сегодня твой праздник. Его голос казался бесформенным. Мне стало почти больно оттого, насколько равнодушно он звучал. — Ты не... Хотела что-то сказать, но в палату зашёл человек. Я повернулась к выходу и заметила гостя. Вернее сказать, гостью. Это была... Роуз, глазам своим не верю! Причём, с заметно округлившимся животом. — Я так рада тебя видеть! Тарелка с десертом плавно опустилась на стол, в то время как я, едва не спотыкаясь, спешила к будущей мамочке. — С праздником, дорогая. — Спасибо. Спасибо, что пришла. Она поцеловала меня в щёку, оставляя тёплый след на коже. Я несильно обняла её. А затем протянула ладони к животу. — Можно?... — Нужно! Роуз взяла мою руку и сама приложила к пульсирующему участку. Малыш толкнулся, и я невольно рассмеялась. — Божечки, как она пинается! — А то. Сильная девочка растёт. — Да, сильная... В отличии от тебя. Заткнись. — В конце сентября должна появиться на свет, — сказала Роуз спокойно, но затем лицо её вмиг вытянулось. Я глянула на неё. Мы оба поняли, в чём проблема — я не застану того момента. Уйду гораздо раньше малютки. Даже не смогу порадоваться за Роуз. Она тем временем виновато глядела на меня. — Я... Я не... — Всё в порядке, дорогая. Я рада, что у тебя с твоим мужем будет своя частичка радости. Опустила ладонь на её руку и слегка постучала пальцами. Ещё не время скорбеть. Не время, я сказала. Роуз тепло улыбнулась и прошла к столику. Я оглядела присутствующих с изумлением: все они сыграли роль в моей жизни за последний год — родители не в счёт, они были со мной с начала начал. Каждый внёс что-то приятное и мягкое, что хотелось держать крепко и ни за что не отпускать. И я не отпускала. Как и тарелку с чизкейком, которая вскора вернулась в цепкие пальчики.***Время прошло быстро. Слишком. Быстрее, чем три месяца, что неудивительно. За этот день я слышала больше поздравлений, чем за всю сознательную жизнь. Надо же, как забавно... А ведь это последний раз, когда они могут меня поздравить... Что ж, тогда пусть насладятся сполна. Меня больше удивляло милосердие болезни. В смысле, уже вечер, а сердце всё ещё бьётся, кровь циркулирует, и кислород в ней тоже. Почему всё так хорошо? А, стоп... Что? Чувствуешь? Боль в груди.Д-да... И правда. В одну секунду внутри что-то сжалось. Я не подала виду — лишь на секунду скорчила болезненную гримасу. Никто не заметил. Оно и к лучшему. Научилась ведь делать вид, что всё в порядке, м? Теперь собирай букеты своей предсмертной постановки, ты заслужила. После единичного спазма попросила ребят расходиться. Ссылаясь на усталость, выпроваживала их взглядом. Благо, они не стали прилипать. Один за другим медленно покидали палату. — Мы любим тебя, дорогая. Родители поцеловали меня в щёки и пожелали добрых снов. В их глазах я увидела то, что предпочла бы не видеть.Призрачную надежду... Веру в то, что наступит завтрашний день, и всё засияет солнечными лучами, как бывает в хороших фильмах. Мам, пап, простите, что разочарую, но это в последний раз, обещаю. Я знаю, что сегодня госпожа Смерть заберёт мою душу. Чувствую. Каждой клеточкой своего тела, каплей крови и порцией кислорода. Для меня завтра не наступит. Впрочем, тем лучше для вас. Запомнить дочь при жизни — это ли не счастье? Как по мне, неплохая перспектива. В палате остался только Ник. С холодным спокойствием он проверил, нет ли у меня температуры, измерял пульс. Не произнёс ни слова. Были бы силы, я бы ударила кулаком по кровати и накричала бы. Однако сил хватило только на то, чтобы едва зацепить его халат и потянуть на себя. Медбрат собирался уйти, но после моего действия остановился. Замер не оборачиваясь. — Ты... побудешь со мной? Повернулся ко мне. Моя рука безвольно повисла. — А ты хочешь, чтобы остался? Дурачок... Если прошу, значит да. — Конечно хочу. Более того — хочу, чтобы ты был рядом. На лице его отразилась улыбка. Видимо, я попала в цель. А как он улыбался... Хотелось самой поддаться зову радости. — Раз именинница желает, я не могу препятствовать... — Ричардс отвесил театральный поклон. Поднял голову, чтобы увидеть реакцию. Которая последовала сразу — я улыбнулась. И вместе с тем почувствовала ещё один болезненный спазм. Ник был совсем рядом, потому не мог не заметить. На лбу его залегли хмурые морщинки, он мигом приблизился ко мне. — Что такое? Что чувствуешь? Подняла глаза и ответила: — Начало конца... В тот момент я заметила, как хрустальная броня Ричардса разбилась. С широко раскрытым беспокойством в глазах на меня глядел опечаленый молодой человек. Мои слова совсем не радовали его. — Селеста... Мне жаль, что мы не живём во Вселенной, где этих паршивых болезней нет... — Мне тоже жаль, Ник. Жаль, что мы не встретились раньше. Я коснулась его пальцев, он взял мою руку. — Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось? — Чего? — Посмотреть Гарри Поттера. Он глянул на меня. Моргнул несколько раз, а затем... рассмеялся. Нет, правда! Таким искренним смехом, что мне самой захотелось смеяться. — Ахахахаха... Конечно, Селеста. Я всё устрою... — Давай. Я буду здесь. Нехотя я выпустила его руку. Ричардс покинул палату, но вернулся в скором времени. В руках покоился ноутбук, на лице — довольная улыбка. И как же было приятно видеть его в обычном настроении, без напускного спокойствия. Ник открыл ноут, а затем глянул на меня. — Не хочешь снять платок? Только сейчас я вспомнила, что всё время была в платке, который подарил мне Лео. Уже так сроднилась с дивным убором, что считала его частью себя. – Вряд ли я буду симпатичнее. — А мне ты больше нравишься без него. — Такая слабая... — Нет. Такая настоящая. Я медленно выдохнула. Но платок всё же сняла. Аккуратно развязала и положила на тумбочку. От внимательного взгляда медбрата стало неловко, но ванильный момент раздавил появившийся кашель. Лёгкие сильно сдавило, и я закашлялась. Ник тут же подлетел ко мне. — Хочешь, чтобы я позвал остальных? Лео, Роуз, родителей? — Гхех, нет. Не хочу, чтоб они видели меня в такой момент. — Но хочешь, чтобы рядом был я? — Да... Да, хочу. Я прошу слишком многого? — Нет, Селеста. Ты просишь очень мало, но это единственное, что я могу тебе дать. На лицо натянулась вымученная, насильная улыбка. — Хорошо. Такой расклад меня устраивает. А теперь давай смотреть фильм. Ник спорить не стал. Хотя серые радужки по-прежнему горели напряжением. Включил фильм, и на время палату заполнила атмосфера волшебства.***Больше двух часов приятной атмосферы. Время было после десяти вечера. Почему-то возникло осознание, что сердцебиение замедлилось, дыхание стало менее размеренным. Возможно, всё из-за фильма и общего спокойствия, но неприятное чувство всё больше заявляло о себе. (Sad emotional piano — DS Productins) Когда-то по глупости мечтала умереть в день своего рождения. На надгробии получится забавное совпадение дат. Вот только... я не хотела, чтобы мечта исполнилась в девятнадцать. Лет в семьдесят — да, уже что-то. А впрочем, какая разница. Моё хладное тело вряд ли выразит недовольство такой незавидной участью. Финальные титры давно закончились. И я вспомнила, что мы с Ником лежали в обнимку. На первых минутах фильма я спросила у него разрешение, и он охотно принял меня в свои широкие объятия. Было так приятно, уютно. Ровно до момента, пока я не почувствовала холод. Он окутывал тело с кончиков пальцев ног. Поднимался всё выше, дальше. Я сильнее прижалась к Нику, чтобы не терять драгоценное тепло. — Ник... Ник, мне страшно... Я не хочу чувствовать боль... Начала плакать, сжимать ткань одежды. Самые горькие слёзы на моей памяти. — И не будешь. Обещаю, Селеста: я заберу твою боль с собой... Он коснулся губами моего лба. По щеке юноши скатилась слеза и упала на мою кожу. Этим поцелуем он освободил меня. И был совершенно прав. Мне не было больно.