После того дня мы с ним иногда пересекались. На процедурах, в коридоре или на прогулках. Разговаривали не слишком часто, но если начинали, то подолгу общались обо всём на свете. А сейчас я смотрела на мёртвого ребёнка в окружении други больных. Больше он не улыбался, не делился со мной конфетами и не рассказывал забавных историй из детства. До болезни... На лице мальчика застыла маска спокойствия. Столь незыблимого, что присуще только мёртвым. Спи спокойно, малыш Чарли. Теперь ты свободен от этого мира. Только когда я легко коснулась его прохладной кожи на прощанье, почувствовала, как одинокая слеза стекает по щеке.***По возвращению в палату я забралась в койку и укуталась с головой в одеяло. Глубоко дышала, чтобы успокоить истерику, рвущуюся наружу. Снова смерть. Снова она... Как можно надеяться на что-то хорошее, когда тебя буквально окружает гибель? Когда место твоего пребывания — место скорби? Пусть периодичной, но не исчезающей... И как, скажи на милость, избавится от звоночков в голове, что твердят о твоей собственной скорой кончине? "Девятое сентября близко, Селеста. Ближе, чем кажется... Признайся, что чувствуешь, как костлявая рука тянется к тебе. Что слышишь спокойный, но настойчивый зов госпожи из другого мира. Страдать осталось недолго". Противный голос затихает, когда раздаётся стук, и через секунду в палату кто-то заходит. — Селеста. Узнаю голос Ричардса и показываю голову из-под одеяла. — Малыш Чарли был хорошим мальчуганом, я знаю. И уверен, что сейчас он в лучшем мире. Неужели? Прошу, Ник, только не начинай тему про загробную жизнь и всё сопутствующее. Я уже давно не такая наивная, какой была прежде... Другого мира нет. После смерти наши души просто растворяются в пространстве, не оставляя после себя ничего. Неромантично? Да. Грустно? Только поначалу. Когда тебе ещё не плевать на всё, что было, есть и будет. – Надеюсь, что ты прав. Он заслужил хорошего конца своей сказки. — Верно... Медбрат неловко почесал затылок и посмотрел на меня. Встретился с безразличными карими глазами, которые всматривались в его лицо. Не знаю, что я хотела тогда заметить или сказать. Возможно, подсознательно просила его найти способ не уходить в себя. В поганые размышления, которые травят сознание покруче всяких наркотиков. — Слушай, думаю, сейчас тебе надо отвлечься. Знаешь, что я делаю, когда мне грустно? — Что же? Прошу, только не говори про ромашковый чай... Не говори про чёртов чай... — Смотрю фильм, в котором нет причины, которая вызвала во мне печаль. То есть, если ты скучаешь по родителям, не надо смотреть семейную драму. Если хочешь домашнего питомца, то фильм, где в конце умирает собака или кошка — не лучший вариант. По этой схеме можно идти бесконечно... Господи, ты всё-таки есть. Спасибо тебе. Слова Ника действительно заинтересовали меня. Я сменила положение тела и отставила одеяло на колени. — Допустим, способ правда неплохой. Тогда что предлагаешь посмотреть? — Фильм, в котором нет места болезни... Как насчёт... "Гарри Поттера"? Тебе нравится эта франшиза, если я не ошибаюсь. После сказанного я удивлённо хлопала глазами, не отрывая взгляд от собеседника. Апарень и правда полон сюрпризов... Но чтобы не показывать секундного восхищения находчивостью, я быстро надела пренебрежительную маску. — "Эта франшиза" — единственное, что отвлекает от реальности. — Не удивительно. Мы ведь говорим о волшебном мире, которого не существует. — Слова истинного магла... — Хах, как скажете, Селеста Грейнджер. Лестное сравнение позволило немного расслабиться. С лёгким прищуром я обратилась к Ричардсу: — Хорошо. А как ты узнал, что мне нравится Гарри Поттер? — Ну, во-первых, во всём мире надо ещё поискать человека, которого не сводил бы с ума "мальчик, который выжил". А во-вторых, ты не слишком хорошо это скрывала... Он указал на прикроватную тумбочку, на которой возле злощастной вазы покоилась тетрадь с гербом Хогвартса. Да, слишком очевидно, чтобы не заметить. Как жаль, Ник. А я почти поверила, что ты правда волшебник-телепат... — Твоя правда. Ну так что, мы будем смотреть? — Само собой. Я только за ноутом сбегаю. Медбрат развернулся на пятках и пошёл в сторону двери. — Думаю, на метле будет быстрее! — прикрикнула я в догонку. Ник медленно повернул голову, а когда понял, в чём вся изуминка реплики, то не сдержал смеха. Такого милого и нежного, что я сама улыбнулась, окутанная приятным звучанием. Его не было всего минут шесть. Я успела поправить одеяло, развязать платок — снимать не стала в знак уважения к Чарли — и терпеливо ждала ещё идного киномана. Скоро дверь открылась, и в проёме показался Ник с ноутом в одной руке, а в другой... — Где ты его достал?! Яркий, ароматный, хрустящий даже на вид попкорн красовался в правой руке парня. Во рту почти мгновенно скопилась слюна, потому что вкус поджаристой и запретной на момент лечения кукурузы вертелся на языке, но был так близок. – Ты не поверишь, какие вкусности можно выпросить в кафетерии, если сильно постараться... Десять очков Гриффиндору, Ник... Ты хорошо постарался. — Что правда, Роуз убьёт меня, если узнает, чем я тебя кормлю. — Ха-ха, не быстрее, чем меня убьёт рак. Можешь не беспокоиться. В ту же секунду я ощутила на себе прожигающий и удивлённый взгляд. — Что? Видимо, ты была слишком неаккуратна в высказываниях... – Да просто редко встречаю людей, что так легко смеются над своей смертью. — А что делать? Плакать? Все слёзы давно пролиты. Остаётся только потешаться со своей участи. — Может ты и права... Ник быстро настроил фильм, и мы погрузились в дивный мир волшебников. За весь хронометраж не упоминались обычные — людские — болезни. Потому что у магов были свои. Не было туберкулёза или диабета, анемии или рака — ничего из того, что встречается в жизни простых смертных. Почему-то вся магия отошла на второй план. Наивные первокурсники, красивые локации и диалоги из другой реальности — всё стало неважным. И даже симпатяга Малфой, как прежде, не отвлекал от реальности. С детства обожаемый фильм стал очередным напоминанием, как хреново я живу. С каждым облачком попкорна во рту ситуация не улучшалась. Где-то после первого часа я уже не обращала внимание на сюжет и редкий смех Ника, что потешался с ребят. В голове крутились прочие мысли. От осознания своей никчёмности стало паршиво. Даже любимая история из детства насмехалась на моей беспомощностью... Тогда к чему всё это? Без понятия. Может, ну его?... И пока Ник заботливо укрывал меня одеялом, думая, что я заснула, в голове моей билась отравленная решительность. Да, Селеста. Пора заканчивать эту историю. Пожалуй, она слишком затянулась...