– Свинье, – негромко, но отчетливо произнесла принцесса Лемма, желчная старая дева с таким выражением лица, словно ее терзала зубная боль.
– Вот именно, дорогая, – королева ослепительно улыбнулась, подняла свой бокал. – Друзья, предлагаю тост: за долгую счастливую жизнь моего сына и его супруги! Пусть будут счастливы!
Адемин сжала ножку бокала, подняла его – в Вендиане не чокались, легонько соприкасаясь краями бокалов. Рейвенар покосился в сторону слуги – тот сразу же принес ему еще свинины.
Нет, он ничего не жарил – он жег. И не просто старые письма – он сжег кого-то заживо.
Вот почему у Адемин волосы шевелятся от ужаса, когда она улавливает этот запах.
– Чем занимаются принцессы Бергарана, ваше высочество? – поинтересовался канцлер, когда все вернулись к еде. – Искусство, благотворительность?
Он выглядел очень спокойным и дружелюбным. Крупный и широкоплечий, Огилви выглядел мельником, а не важной государственной фигурой.
– И то, и другое, – ответила Адемин. – Мои сестры были попечительницами благотворительных фондов. Помогали сиротам и вдовам. А я сотрудничала с музеем современного искусства.
Огилви словно бросил ей спасательный круг – уцепившись за то, что после отъезда вдруг стало казаться бессмысленным, Адемин поняла, в чем найдет отдушину.
– Можно ведь продолжать, – принцесса Софи улыбнулась и посмотрела на мужа. – Покровительствовать зоопарку Даагора. Или скотному двору. Правда, Марк?
Марк одарил жену таким взглядом, что Софи тотчас же умолкла, перестала улыбаться и опустила голову к тарелке.
– Я могу начать прямо сейчас, – Адемин отодвинула тарелку с нетронутой уткой, дотронулась салфеткой до губ. – Создается впечатление, что я уже на скотном дворе. Скотницы Бергарана ведут себя именно так.
В обеденном зале воцарилась глухая тишина. Все уставились на Адемин так, словно никак не могли взять в толк, как это она позволила себе заговорить с ними в таком тоне. Ноздри королевы нервно дрогнули – в ее глазах была такая же ярость, как и у Рейвенара, когда он узнал, что женился даже не на бастарде короля, а вообще неизвестно, на ком.
– Я смотрю, вы прекрасно разбираетесь в повадках скотниц, – сухо заметила Лемма. – Как и полагается свинье. Господи, какой стыд: принять в семью, сидеть за одним столом вот с этим…
Рейвенар пробежался пальцами по скатерти – жест был очень плавным и небрежным. Лемма вдруг взвизгнула – невидимая рука потянула ее за волосы вверх, подняла и швырнула на стол. Потом ударила так, что принцесса прокатилась по нему, сбивая еду, посуду и напитки – отлетела к стене, упала и обмякла игрушкой, брошенной шалуном.
Королева напряженно приподняла кисти рук над столом – то ли призывала к порядку, то ли сдавалась в плен. Марк улыбнулся, взял уцелевший бокал.
– Правильно, – одобрил он. – Давно пора было.
– Матушка, – голос Рейвенара звучал мягко и очень уверенно. – Вы ведь понимаете, я любящий сын.
“Поэтому я не причиню вам вреда”, – закончила Адемин его фразу. Принц поднялся из-за стола, и она встала тоже, словно ее потянули за ниточку.
– А остальных это не касается, – произнес он. – Приятного вечера всем и доброй ночи.
***
“Мне ведь придется жить с ним в одних покоях, – с ужасом подумала Адемин, когда за ними закрылись двери. – И спать в одной постели”.
В воздухе пахло жасмином. Спальня принца была просторной и светлой, все здесь дышало утонченной изысканностью и роскошью. На каминной полке Адемин заметила несколько защитных артефактов: золотые сгустки энергии медленно крутились на подставках из темного дерева. Из окон открывался вид на дворцовый парк, озаренный фонарями – Адемин подошла к окну и некоторое время с грустью рассматривала мостик, переброшенный через изящный пруд.
Что ее ждет этой ночью? Будет ли Рейвенар равнодушен или жесток? Или он просто ляжет на эту огромную кровать с темно-синим покрывалом и заснет, сделав вид, что Адемин нет рядом?
– Ты заступился за меня, – негромко сказала она. Рейвенар, который вынимал запонки из манжет, обернулся на голос так, словно только что понял, что Адемин здесь, с ним.
– Не ожидала?
– Честно говоря, нет.
Рейвенар вздохнул и принялся расстегивать рубашку.